Каникулярно-новогоднее
Как рождаются легенды
Часть первая – истоки
Еще в старших классах школы мы с одноклассниками с удовольствием ездили в Кавголово кататься на лыжах с гор. А тогда (в отличие от нынешних времен) это было совершенно не «пре- стижно» и не «круто». Заметив мой интерес к этому, мой дядя приобщил меня к компании своих друзей, состоявшей из весьма солидных и крупных ученых, занимавшимися горными лыжами более серьезно. Поступив в институт, я привлек к этому делу всю нашу компанию. С одним из наиболее близких друзей мы достигли вполне приличного умения и стали каждые летние и зим- ние каникулы ездить на Кавказ; летом - «дикарями» (просто побродить по горам), а зимой – по вполне доступным по цене путевкам в альпинистские лагеря и турбазы. Постепенно добрались до уровня инструкторов по горнолыж-ному спорту и приобрели множество друзей из этой об- ласти. По окончании института, уже работая в весьма серьезном оборонном НИИ, продолжили наши поездки – в-основном по различным альплагерям и базам северо-западного Кавказа. В то время эти места были еще весьма дикими, но уже спокойными и безопасными. А года до 1954-55-го «диких» туристов, которые намеревались пешком перебраться через главный Кав- казский хребет, чтобы выйти к Черному морю, соби-рали группами до 100-150 человек и, обес- печив армейской вооруженной охраной, переводили через перевалы до уже утихомиренных населенных пунктов. Дело в том, что в горах долго прятались местные (и не местные) жители, сотрудничавшие с немцами во время войны. Они были неплохо вооружены и часто нападали на небольшие туристские группы – грабили; иногда доходило до избиений и изнасилований. Но в конце-концов с этим злом справились.
В конце 1961 года в Ленинград приехал начальник одной из крупных горнолыжных баз в поисках инструкторов. Связавшись с нами, попросил помочь. А мы и сами охотно поддались его уговорам и подрядились работать у него на базе весь зимний сезон (3 месяца – сразу после Нового Года и до конца марта). И это при инженерном отпуске 24 рабочих дня! (наглецы мы были!..). А при работе в.течение всего сезона инструкторы обеспечивались символической зарплатой, бесплатным вполне приличным питанием и оплатой проезда туда и обратно. Так что материальная сторона нас не смущала. Вся проблема – в сроке. Выход нашли. В то время (надеюсь, и сейчас) существовало постановление Совета министров о мобилизации находив- шихся в данном регионе инструкторов горных видов спорта для участия в спасательных рабо- тах, если происходил какой-либо несчастный случай. Для нас это явилось хорошей лазейкой для предстоящего выяснения отношений с начальниками. Но это уже другая история.
Договорившись о работе, мы сразу же связались с нашим общим другом – неимоверно остроум- ным и отличным парнем, врачом-ветеринаром из Одессы, и предложили присоединиться к нам. Уговаривать не пришлось. Он мгновенно согласился и обещал приехать на день-два раньше нас и «захватить» хорошую комнату на троих. Сказано – сделано!
Хорошо зная те дикие места и что ближайший магазин – километрах в восьмидесяти, а на протяжении трех месяцев будет несколько праздников, мы перед вылетом прихватили по 4-5 бутылок сухого вина.
2 января 1962 года. Прилетаем. Друг уже ждет. Комната на втором этаже подметена, натоплена (как в бывшей кухне в ней находилась громадная – размером с двухспальную кровать – плита), кровати приготовлены. Стали соображать, куда до поры до временни деть десяток бутылок. Решение: окна комнаты выходили на заднюю сторону дома, в тупичок, куда никто и никогда не заходил. А снега к нашему приезду выпало уже более двух метров (чуть ниже нашего подокон-ника). Попутно заложили основу для развлечения в будущем – разыскивать наши бутылки. А поэтому перед сном открыли окно и просто повыбрасывали в снег все, что было, стараясь не разбить (кидали в разные стороны).. Утром – ни малейшего следа, все присыпало свежим сне- гом.
Прошло недели три-четыре. После длительного и сильного снегопада, когда все сидели на базе без права выхода (лавинная опасность, да и вообще дальше пары метров ничего не видно ) и «озверели» от безделья, одна группа все же вышла в горы. Нашли сбитую лавиной горную сер- ну, пролежавшую день в снегу. Не поленившись, притащили ее на базу (все же свежее мясо!). Наш друг-одессит, сразу наложил на нее лапу (а он росточком под два метра) и объявил, что, будучи единственным дипломированным ветеринаром на 300 километров вокруг, только он спо- собен правильно и «по науке» рзделать тушу. Нам дал указание: «Обедать не ходите. Кормлю вас дома «цыганским бифштексом». Ваша задача – раскалить плиту докрасна, накрыть стол толстым слоем газет (грязи будет много!) и откопать одну бутылку».
После занятий с группами пошли в заветный тупичок. В качестве лопат использовали лыжи. Ко- паем… Кто-то нас все же заметил, подошел и стал глазеть (заняться-то больше нечем), поти- хоньку собралось человек семь-восемь. Спрашивают: «А что вы тут делаете?». Отвечаем: «Силовые упражнения – мышцы наращиваем». Копаем… Минут черз двадцать нашли первую бутылку. Народ очень оживился и стал быстро накапливаться. Непрерывные предложения: «Да- вайте, поможем…». Нам уже можно бы и уходить, но рискованно. Поэтому копаемся в заведомо пустом месте. Народ наблюдает… Кто-то спрашивает: «Ребята, откуда такое счастье привали- ло?». Не сговариваясь, рассказываем: «Прошлым летом как-то завозили вино. Грузовичок за- чем-то заехал сюда и свалился на бок. Половина бутылок, конечно разбилась, но кое-что оста- лось. Вот и добываем по мере необходимости». Сочиняли «на ходу» с очень честными глазами, серьезным тоном, добавляя незначительные, но яркие подробности, придававшие некоторое правдоподобие. В-общем, через час все успокоилось. Поняв, что это «наша вотчина», все наконец разбрелись. Мы быстренько перепрятали бутылки (мы-то знали, сколько их было на самом деле) и направились к приготовленному столу (там произошла еще одна история, но в легенду не превратилась). Инцидент с «грузовиком» и бутылками завершился. Напоминаю – был конец января 1962 года. * * * * *
Лето 2006 года я проводил за городом. Соседи были очень симпатичными людьми и у нас сло- жилась хорошая компания. Поскольку у нескольких человек дни рождения приходились на лет- ние месяцы, то мы решили создать и праздновать «коллективный день рождения», что и делали регулярно, с удовольствием и весело. Как-то, заполняя паузу, я рассказал вышезложенную ис- торию о «винном кладе». Все посмеялись, но одна из участниц застолья разразилась неудержи- мым хохотом, совершенно не адекватным качеству и количеству содержавшегося юмора. Ко- гда она успокоилась, спросили, что вызвало такую бурную реакцию. Она сказала, что годом ранее, т.е. в 2005 году она была на этой горнолыжной базе и ей показали место, "известное всем старожилам" (!), где давным-давно потерпел аварию грузовик, доставивший множество ящиков с бутылками вина. Часть, естественно, была разбита, но оставшегося хватило всем окрестным альплагерям и турбазам примерно на полгода. «Точно» сообщалось, какие вина при- везли, как по-братски распределяли остатки, как все радовались и т.п. Место аварии стало до- стопримечательностью и чуть ли не целью паломничества. Вот так-то! А мы с другом и не дога- дывались, что создали нечто нетленное, что живет уже почти полвека. * * * * *
Часть вторая – кулинарные изыски
В «День памяти серны» мы, как упоминалось, обедали «цыганским бифштексом». Выглядело это так. Кулинар-ветеринар, натужно вспоминая, чему учили в институте, нарезал лучшие филей- ные куски ломтями толщиной около четырех сантиметров и размером со свою ладонь (см. вы- ше), натер выклянченными в столовой солью и какими-то местными острыми специями и, велев нам отойти в сторонку, стал плюхать заготовки прямо на раскаленную докрасна металлическую плиту. Громкий «Пш-ш-ик!», клуб ароматного пара, затем переворачивание полуфабрикатов на другую сторону. Повторение звука и запаха. На кусках мяса мгновенно образуется угольная корка, не позволяющая утекать соку и аромату. Затем команда: «Готовые куски на газету перед собой, уголь соскребать ножами, остальное – в рот, запивая сухим вином!». Обедом мы остались довольны. Вечером пригласили 6-7 гостей «на остатки». В их числе был наш знакомый по Ленинграду – математик, занимавшийся теорией выпуклых многоугольников – это я серьезно! – невысокий, тощенький, с тонким голоском, в очках модели 1920-х г.г.
В разгар пиршества наш ветеринар встал во весь свой рост (здоровый, румяный, косая сажень в плечах) и провозгласил: «А теперь – коронное блюдо!». Достал из-за окна блюдечко с обоими, по всем правилам зооанатомии вырезанными глазами покойной серны. Пояснил: «Это чрезвычайно полезно. Есть нужно – как устрицы, т.е. не жуя, целиком и сразу запить вином. Ну, кто хочет?». Поскольку люди собрались весьма интеллигентные, хорошо воспитанные и скромные, то отве- том была тишина. Тогда ветеринар: «Показываю! Приготовьте стакан». Исполнил свой номер и гордо сел – бурная овация. Вдруг математик делает заявление: «А второй – мне». Возникла не- которая неловкость – уж очень всё как-то не совпадало. Он настаивал. Ну, пришлось подать блю- дечко с – увы! – последним глазом, придвинуть стакан и смотреть, что же будет… Он встал, как учили, сунул глаз в рот и… начал тщательно пережевывать. Ощущение у зрителей – сами пони- маете… Прожевал, проглотил, запил, сел, подумал и изрёк: «А вкусно…». Вскоре кончилось мя- со, а с ним и праздничный ужин.
Часть третья – возвращение
Догадываясь, что после трех месяцев в горах придется вернуться домой, где нас что-нибудь да ожидает, мы все же предприняли некоторые оборонительные меры. Пользуясь тем, что на нашу базу приезжали знакомые из Ленинграда, работавшие в той же области, мы просили их по воз- вращении довести до места нашей работы невнятный слух примерно такого содержания: «Ваши сотрудники имярек, являющиеся горными инструкторами, мобилизованы на Кавказе на какие-то крупные спасательные работы, Толком не известно, что с ними самими». В результате слухи до- шли, куда надо.
Вернувшись в первых числах апреля в Северную Пальмиру, мы решили, что надо бы и родной НИИ посетить, где, как мы не исключали, нас ждали (а, может, уже и нет) очередные задания. Пришли. Через три минуты телефонный звонок: «К начальнику отдела». Шеф молча и с какой-то грустью смотрит на нас. Мы тоже молчим (но с грустью более высокого уровня энергетики), вы- ражая готовность ко всему. После длинной паузы он спрашивает: «Как же мне с вами посту- пить?» Мы также беззвучно пожимаем плечами, придав лицам выражение «Воля ваша…». По- сле очередной паузы неожиданный вопрос: «Сами-то как? Небось тяжело пришлось?..». Мы мычим в ответ: «Да, в-общем, ничего… Целы, справились...» (а у самих физиономии от трехме- сячного высокогорного загара такие черные, что на нас на улице оглядывались) и протягиваем выданные по дружбе начальником базы справки о мобилизации на спасработы со ссылкой на номер соответствующего постановления Совета министров. Изучив справки, шеф почти нокау- тирует нас вопросом: «Просто не знаю… В институте денег нет. Чем я буду платить вам за два месяца? Отпускные-то вы, слава богу, успели получить… А февраль-март?». К чему, к чему, а к такому обороту событий мы не были готовы!. Переглянувшись и включив мозговой форсаж, поем хором: «А не надо нам платить. Нам в горах немножко платили и кормили. Так что, не надо». Шеф (уже быстрее) спрашивает: «А жалобы и заявления писать не будете?». Мы – как «Оду радости» – тем же хором: «Да, что вы… И в мыслях этого нет!». – «Ну, идите, работайте…». Тем все и кончилось.
« Последнее редактирование: 4 Jan 2012, 01:30 от Vadark »
