Новый глава КГА : Генплан не будет меняться под застройщиков
Сказал как отрезал...
Новый глава градостроительно-архитектурного ведомства оказался сторонником жесткой политики. «Чем интенсивнее инвестиционный поток в городе, тем жестче должно быть регулирование», - заявил чиновник уже в первые пять минут своего общения с прессой. Он обещал четко выполнятьположения Генерального плана города, и отказаться от практики его корректировки под желания застройщиков, предлагающих крупные проекты.
Единственное, в чем уверен новый глава комитета - в историческом Петербурге необходимо сохранить жилую функцию, а процесс вытеснения жилья офисами и магазинами, медленно, но верно, продвигающийся в центре города, - остановить. Иначе петербуржцы завязнут в пробках, бесконечно мигрируя утром и вечером от жилья на окраинах до рабочих мест в центре.
общая обстановка в околостроительном мире находит неизбежно отражение в практике Петербурга.
Ответы немного проясняют, как и почему Петербург оказался в поле действия западных бизнес-подходов, откуда такие архитектурные проекты как Стокманн, 2я сцена Мариинки и пр.
Архи.ру: Но не потеряла ли современная архитектура свой глубинный смысл, так как девелоперы очень сильно вовлечены в процесс проектирования? Р.М.: Девелоперы всегда хотят, что бы архитектура была чем-то хорошо продаваемым, не создающим никаких проблем. Но архитектура должна в этом случае проявлять стойкость и бороться с этой тенденцией. У девелоперов нередко получаются хорошие офисные здания и т. п., но сфера влияния девелопмента должна ограничиваться исключительно коммерческими объектами. Но в Великобритании, особенно в последние годы, идет процесс «запрограммированного» проектирования и строительства общественных зданий (школ, больниц, музеев, библиотек), который навязан подрядчиками и негласными правилами ведения бизнеса. Он эффективен, так как используются наиболее эффективные методы строительства, но в результате эти важные здания проектируют и строят по той же схеме, что и офисы, заводы, технопарки и пр., поэтому их эстетические качества оставляют желать лучшего. В этом вопросе я выступаю как либеральный социал-демократ, поскольку считаю, что во всем должен быть баланс. В процессе проектирования своя роль должна быть у бизнеса, своя – у правительства. Но т. к. частный сектор стал очень влиятельным, в Лондоне многие хорошие идеи городского планирования и традиции качественной архитектуры вытесняются решениями девелоперов, порой бессмысленными. Поэтому моя задача как критика – указывать на эти проблемы, причем не просто заявлять, что то или иное здание скверное, а объяснять, почему оно скверное.
Архи.ру: Считаете ли вы архитектуру автономной дисциплиной? Р.М.: Архитектура имеет значение только в контексте, поэтому она не может быть абсолютно самостоятельной дисциплиной. На нее влияют экономические факторы, политика, технологии: они определяют то, как проектируют и строят здания. А вот различные художественные движения, которые еще 50, 40 и 30 лет назад сильно влияли на модернизм, постмодернизм и деконструктивизм, уже исчезли из современной архитектуры, и самые интересные архитекторы сейчас тщетно пытаются найти в них традиционную опору. В условиях глобализации они вынуждены делать огромные дорогие международные проекты, из которых вытеснены ценнейшие элементы архитектуры: качественное внутреннее пространство, пропорциональность и красота. Сегодня существует четкая схема застройки, которую предпочитает бизнес, если его не контролировать: это офис + магазин + загородное жилье + аэропорт, где вся среда запрограммирована, а промежуточные пространства – пусты и неинтересны. Такая модель не оставляет людям выбора: что они хотят делать и как они хотят «интерпретировать» пространство вокруг себя. К сожалению, этот процесс уже идет в Великобритании, в Китае, по всему миру, и лучшие современные архитекторы пытаются справиться с этой проблемой – как в крупном, так и в малом масштабе.
Архи.ру: Сохранила ли архитектура национальные черты в условиях глобализации? Почему по всему миру проектируют, в основном, западные фирмы? Р.М.: Это происходит по двум причинам. Коммерческая причина – в американской бизнес-модели строительства в больших масштабах, под которую подстраивается и архитектура. Никто пока не придумал более успешной схемы, чем эта, хотя уже появились ее китайская и индийская версии. И поскольку это длительный процесс, даже через 100–200 лет мы все равно увидим наследие американской модели, несмотря на то, что в разных странах возможны ее местные модификации. Культурная причина западной гегемонии — в большом и уникальном опыте Европы и США в сфере строительства крупных общественных зданий: музеев, библиотек, концертных залов. Также там имеется очень сильная урбанистическая традиция, породившая выдающихся архитекторов, альтернативы которым пока нет. Единственная страна, способная конкурировать с европейскими и американскими мастерами – это Япония. 50–60 лет назад Япония прошла этап бурного развития, в том числе и архитектуры. Такой же процесс идет сейчас в Китае и Индии, поэтому через максимум 50–60 лет можно ожидать появления новой волны качественной архитектуры с Востока.
Архи.ру: Какому архитектурному стилю вы отдаете предпочтение? Р.М.: Никакому! Я против идеи единственно верного пути архитектурного творчества. Это все равно что сказать: нравятся только прямоугольные или только круглые здания.
« Последнее редактирование: 20 May 2013, 00:44 от sperling »
Смена общественного строя, произошедшая в нашей стране в начале 1990-х годов, подарила новые свободы многим, в том числе архитекторам. Использование полученных свобод оказалось в архитектуре не вполне успешным. Прежде чем оказаться в мейнстриме, зодчие перепробовали все возможные виды башенок и арочек, раньше лежавших в табуированной области творчества.
[Некоторые всё еще продолжают играть в детские игры с этими милыми элементами архитектурной декорации, востребованной у определенной части клиентов] Однако российский мейнстрим обнаружил себя боковым руслом великой архитектурной реки, и это не вина наших зодчих, а их беда. Современная архитектура во все времена опиралась на передовыетехнологии.
С огорчением следует признать, что в настоящий момент Россия и Петербург не являются значимыми центрами развития строительных, как, впрочем, и любых технологий. По логике следования архитектуры за технологиями, наши зодчие не имеют шансов на лидерство в мировом архитектурном процессе. Можно разорвать рубашку на груди, утверждая, что на технологиях свет клином не сошелся, что хорошая архитектура зиждется также и на социальных процессах, общекультурных достижениях, однако без опоры на передовые технологии весь механизм дает сбой.
..происходит явно масштабное разрушение. Как известно, строительство пассажирской гавани на Васильевском острове сопровождается намывом огромной территории. Это колоссальное количественное развитие Петербурга. Как же там с качеством планировки? Кого это интересует, может ознакомиться с утверждаемой частью ППТ на эти 400 га, которое находится в открытом доступе. «Без комментариев», – пожалуй, лучшее, что можно сказать об этом градостроительном продукте, изначально подготовленном американской архитектурной компанией Gensler. ... никто не видел этого градостроительного чуда, перед которым меркнет не только снос дома Рогова, но и газпромовская башня. Если бы при уменьшении масштаба трассировка улиц оказалась парковыми дорожками, можно было бы ограничиться критикой ландшафтника и его пристрастия к безвкусно иррациональным аллеям, забыть о нем и не ходить в этот испорченный парк. Но в предлагаемой фантазийной планировке придется жить сотням тысяч людей, которые, боюсь, пополнят ряды борцов с архитекторами – «врагами народа».
« Последнее редактирование: 22 May 2013, 12:23 от sperling »
Члены клуба забыли, что градостроительный принцип Петербурга – завершение важных магистралей высотными доминантами. Появление таковой в створе Гороховой улицы – безусловное достижение, заслуживающее поощрения, а не скороспелой критики.
Не понял по поводу доминанты в створе Гороховой - это "Статский советник" на углу Гороховой и Загородного, или что-то другое?
С огорчением следует признать, что в настоящий момент Россия и Петербург не являются значимыми центрами развития строительных, как, впрочем, и любых технологий.rthwest/2013/14/plodyi-arhitekturnoj-evolyutsii/?n=172
На мой взгляд - это что-то новое.
Оказывается вся беда в том, что это строители не могут реализовать "гениальные" замыслы местных зодчих.
Да, теперешние строители города не очень сильны, но их возможности (с запасом) обеспечивают воплощение убогой архитектуры (макеты "унитазов", стекляных кубиков "лежа и на попа" и пр.).
Технологии в современном мире глобальны, а местные строители, вслед за местными архитекторами, служат принципу: "любой каприз за ваши деньги".
С капризами плохо - очень уж они мелки, приземлены, провинциальны - одним словом - дешевка.
Смольный собирается сносить объект, построенныйна месте велотрека на Мориса Тореза.
Неужто в Смольном поняли, что скоро доступ в спортсооружения из-за их полной застройки будут иметь только особо богатые и качки-бандиты - ну, как теперь говорят, ЭЛИТА Петербурга.
ЗАСТРОЙЩИКИ В ПОГОНЕ ЗА ПРИБЫЛЬЮ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ (а точнее ради снижения цены себе любимому) строят Жилье на окраинах без учета комфортности новых кварталов - БЕЗ НЕОБХОДИМЫХ СОЦИАЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ И ИНЖЕНЕРНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ.
Все застройщики играют по известному с давних времен правилу: урвал земли у города, застроил своим низкокачественным жильем, сорвал куш, а дальше хоть трава там не расти, пусть люди мучаются без надежного электрои теплоснабжения, поликлиник,детсадов, школ, и пр. Они своё "бабло" на это тратить не хотят, их продажный товар -не качество жизни человека, а квадрат жилплощади в квартирке. А какая она квартирка и есть вокруг всё, что нужно человеку для жизни - их не волнует.
Хорошо еще, что закон им не разрешаетпродавать жильё в домах без электричества и водопровода, ведь иначе они бы и такиедома запроектировали и пустили бы на продажу: отопление - буржуйка, вода - ведрами из колонки во дворе, туалет - там же, лифт - вот еще роскошь, ножками топайте!.
А чё? Бабло-то зачем тратить на инженерное обеспечение домов? продаются ведь квадратные метры, а не длина кабелей или трубопроводов водоснабжения, а найдутся и на такое низкокачественное барахлопокупатели... всякие приезжие например.
Застройщики устремились за КАД, где массово возводят малокомфортное, но дешевое жилье. Угрожающие масштабы приобретает проблема качества жизни в спальных районах. В условиях стабильного спроса на квартиры экономкласса их основным конкурентным преимуществом остается цена, а комфортность окружающей среды подчас игнорируется. Аналитики опасаются за комфорт жизни в будущих районах. По данным АН "Бекар", до 2018 года за КАД планируется ввести более 18 млн м2 жилья, тогда как всего в Петербурге, по оценкам АРИН, за это время будет построено 12–13 млн м2.
"Новые жилые кварталы паразитируют на существующих транспортной, социальной и инженерной инфраструктуре, при этом тиражируются старые градостроительные решения", — говорит Олег Паченков, директор Центра прикладных исследований Европейского университета в Петербурге.
« Последнее редактирование: 23 May 2013, 11:25 от sperling »
НАШ ГОРОД УЖЕ ПРОДАН ... С ПОТРОХАМИ (имеется ввиду 5 млн. населения)
...вице-губернатор не стал излишне обнадеживать депутатов и заявил, что мест для размещения социальной инфраструктуры в городе осталось очень мало. «Почти вся земля в городе продана. Большинство участков – частные. Поэтому сейчас нам предстоит вести сложную работу по отмежеванию необходимых городу территорий», - заявил Оганесян. Он подтвердил, что город будет продолжать выкупать земельные участки у собственников, если территории потребуются для возведения дорог или «социалки».
[Городские чиновники и жулики от недвижимости в упоении властью и безнаказанностью под демагогию о рынке застраивают своими "доходными" зданиями жилье и БЦ-ТРК последние остатки спортсооружений, доставшиеся от времен социализма.]
«Сейчас распространена практика, когда внутри кварталов вместо детских площадок возводятся паркинги. Много таких проектов сейчас как раз проходят процедуру утверждения правительством», - рассказал народный избранник.
Строительный вице-губернатор заявил, что город будет сносить основание здания, строящегося на месте велотрека на Мориса Тореза. Оганесян напомнил, что суд остановил эту стройку. «Готовится решение по перепрофилированию земельного участка исключительно под спортивные и рекреационные цели. Далее мы будем добиваться сноса построенной части первого этажа здания», - объявил Оганесян. Он пообещал, что в будущем городские власти не допустят таких строительных ошибок.
[Как видим предыдущие губернаторы и мэр "хорошо поработали", распродавая всю необходимую городу социальную инфраструктуру: земли садов и скверов, детские площадки, спортивные сооружения, детские сады, школы и пр., короче ВСЁ, что не давало прямой доход в карман тем или иным лицам, а служило интересам ГОРОЖАН, ВСЁ это превращено было в выгодный кучке придворных товар. Где тот Навальный, который расскажет правду-матку об этой грязной странице в истории города?]
30 исторических кладбищ Петербургастанут охраняемыми зеленымитерриториями!
Около 30 исторических кладбищ, занимающих около 1% от территории города, станут охраняемыми зелеными зонами. Такое решение Совета по сохранению культурного наследия сегодня поддержал губернатор Георгий Полтавченко.
На заседании Совета по сохранению культурного наследия были представлены предложения по сохранению и мемориализации исторических некрополей, существовавших в Петербурге до 1917 года. Докладывавший Александр Кобак, директор Института Петра Великого, предложил внести в список охраняемых ряд некрополей с сохранившимися надгробиями — это Смоленское лютеранское кладбище на Васильевском острове, Громовское кладбище и другие. Другую часть некрополей - упраздненные (Фарфоровское, Митрофаньевское, Выборгское Римско-Католическое и другие) и захоронения в пределах бывших церквей — признать зелеными зонами без права застройки.
«Двух мнений быть не может. Что-либо строить на захоронениях нельзя. Нужно исключить малейшие желания и поползновения их застраивать», - поддержал идею Георгий Полтавченко.
Также Александр Кобак предложил провести экспертизу некрополей, возникших после 1917 года, - жертв репрессий, блокадников и воинов, погибших на Второй мировой войне. Тогда Левашовская пустошь и Ковалевский лес также смогут стать охраняемыми территориями.
Ну посмотрим чем это кончится, как и чем утрутся планировщики всяких выгодных бизнес-проектов на могилах предков. Даже кажется невероятным, что так легко и без демонстраций удалось убедить властителей признать очевидное - НАЛИЧИЕ исторических КЛАДБИЩ в центре города, которые за годы советов превращены в непотребное состояние. Все это знают, весь город, но никто словно в оцепенении не делает ничего для возвращения этим территориям статуса некрополя со всеми вытекаюшими последствиями для тех, кто мсейчас эксплуатирует землю могил для своей бурной бизнес-деятельности, не ведая угрызений совести ( а кто-то может и Бога чтит).
« Последнее редактирование: 5 Jun 2013, 18:51 от sperling »
Александр Кононов, заместитель председателя Санкт-Петербургского отделения ВООПИиК, член совета по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга, рассказал ART1, что компромисс между властью, девелоперами, строителями и градозащитниками возможен.
Александр Кононов
М.Х. Александр, расскажите, пожалуйста, вкратце о специфике деятельности ВООПИК и истории вашей организации.
А.К. Всероссийское общество охраны памятников истории культуры – это самая старая градозащитная организация в городе, которая существует еще с советского времени. Она была образована в 1966 году. Естественно, на протяжении советской части своей истории, как и все общественные организации, она имела государственное финансирование, которое направлялось на реставрацию различных памятников. В общем, была такой классической советской организацией с членскими взносами, билетами и значками. Ее создание в середине 1960-х было требованием времени. В Ленинграде градозащитный процесс очень активно развивался после сноса храма Спаса на Сенной. Естественно после 1991 года подходы и формат работы организации очень сильно изменились, но самое главное, что она все-таки сохранилась, а многие ведь полностью исчезли.
Мы потеряли довольно много наших районных отделений. Зато, начиная с 1990-х, в Обществе остаются только те люди, которые действительно хотят заниматься именно сохранением памятников культуры. Стало понятно, что новый капитализм, пришедший на смену советскому строю, по отношению к исторической застройке может быть достаточно агрессивен. Мы полностью перешли в режим самофинансирования и стали абсолютно автономной общественной организацией, не получающей никаких бюджетных вспомоществований. Удалось сохранить костяк людей, хотя к началу 2000-х активность организации явно не соответствовала масштабам задач, которые вставали перед городом в связи с развивающимся строительством.
Мощная волна градозащитного движения пришлась на 1985—1987 годы и была связана со сносом «Англетера», с домом Дельвига. Она породила поколение, лучшие представители которого активны до сих пор: Сергей Васильев, Алексей Ковалев, Татьяна Лиханова, Павел Никонов. В конце 2006-го в связи с проектом «Охта-центра», сносами зданий, в том числе на Невском проспекте, пошел подъем, пришли новые люди. Появляется движение «Живой город». После этих событий в Обществе охраны памятников тоже произошел серьезный сдвиг. До весны 2007-го мы совершенно не могли пробиться в информационное пространство, я уж не говорю про телевидение, где в принципе было невозможно выступить с подобной тематикой. Приходилось прилагать огромные усилия, чтобы небольшая заметка в газете появилась. Все говорили: «Кому это может быть интересно? Просто дом какой-то».
М.Х. Тем не менее, сейчас это одна из ключевых петербургских тем!
А.К. Вот! Одним из главных достижений градозащитного движения за последние годы я считаю то, что оно было выведено в топ городских тем. Стало понятно, что это не какие-то узкоцеховые проблемы, это действительно касается всех. Это были довольно трудные годы попыток поиска диалога с администрацией. В какие-то периоды казалось, что это разговор со стеной — пример с «Охта-центром» самый известный. Все вокруг говорили «против лома нет приема». Тем не менее, усилия очень многих общественных сил переломили ситуацию. Я считаю, что в этом очень большая роль Союза архитекторов, который на всех этапах последовательно оппонировал этому проекту. Очень большой вклад внес «Живой город», ЭКОМ. И мы тоже внесли свою лепту. Мы придумали серьезный проект, который потребовал много усилий и дал интересный результат — серию двухминутных видеоинтервью с деятелями культуры и искусства, больше ста человек записали. Выдающиеся писатели, режиссеры, актеры, музыканты, известные не только в России, говорили о том, почему нельзя так поступать с городом. Потом это было собрано на сайте. А для первых лиц записано на диск и вручено лично. Удалось даже тогдашнему президенту Медведеву лично в руки этот диск передать.
Еще одним серьезным плюсом нашей деятельности я считаю то, что удалось установить хорошие профессиональные контакты с ЮНЕСКО и с Комитетом всемирного наследия, которые помогают нам на международном уровне. Все резолюции Комитета всемирного наследия на протяжении трех лет говорили о том, что проект «Охта-центра» вызывает очень серьезную обеспокоенность на уровне международной архитектурной и культурной общественности. При этом, «Охта-центр» — это просто самый известный пример. За эти годы было огромное количество черновой работы, борьбы с самыми разными городскими угрозами. Были и победы и поражения.
М.Х. Вы координируете свои действия с другими градозащитными организациями?
А.К. Конечно. Сильной стороной градозащитного движения является то, что практически все общественные организации координируют свои усилия.
М.Х. А как выстраиваются взаимоотношения с властью с приходом новой администрации Полтавченко?
А.К. В целом конструктивно, хотя хотелось бы большей динамики. В тот момент, когда происходила смена администрации, у нас уже был налажен диалог с предыдущей командой. Стало понятно, что существует очень много стереотипов и мифов в восприятии друг друга. Что на самом деле градозащитники не являются консерваторами, которые стремятся заморозить город и сохранить разруху. Равно как и администрация не озабочена исключительно тем, чтобы все снести и заработать деньги. Стало понятно, что есть точки соприкосновения, что можно искать компромисс, находить баланс развития и сохранения города.
Правительством Матвиенко были приняты Положение о Совете по сохранению наследия и Положение о градостроительном совете. Как раз в тот момент, когда пришла новая администрация, эта работа была в разгаре. Дальше произошел процесс, существенно облегчивший нашу жизнь – новая администрация заморозила целый ряд глобальных проектов. Было практически приостановлено новое строительство в историческом центре. Первый год был сугубо консервационный. Град-планы практически перестали выдаваться. И девелоперское сообщество испытало некоторый шок, почему-то подозревая градозащитников в том, что они являются инициаторами тотального замораживания жизни города. На самом деле новая администрация фактически весь этот первый год искала и нащупывала свои подходы к новой градостроительной политике. Было совершенно очевидно, что она необходима. Претензии к КГА были примерно одинаковы, как со стороны строителей, так и градозащитников. Все говорили о том, что нужны понятные правила игры, общие для всех. А когда правила все время меняются, ты не понимаешь, чем все закончится, и начинаешь хитрить, пытаясь найти в этой мутной воде дивиденды для себя.
В целом удачной попыткой начать регулировать этот процесс стал принятый в конце 2008-го – начале 2009-го года городской закон № 820-7 «О границах зон охраны…» — новые режимы были сконцентрированы в 820-м законе. На протяжении последних четырех лет они являются основным механизмом для регулирования любой градостроительной деятельности в историческом центре. Как базовая модель закон доказал свою жизнеспособность. Стало понятно, что работать можно, что центр все равно привлекает инвесторов. Другие решили в центр не соваться и спокойно работают в новых районах. Произошло размежевание интересов внутри девелоперского сообщества.
М.Х. Есть треугольник — власть, градозащитное движение, девелоперы. Вы своей деятельностью зачастую выступаете в оппозиции девелоперским проектам, которые вторгаются в историческую часть Петербурга. А со строителями выстраивается какой-то диалог?
А.К. Давно ушла в прошлое ситуация, когда градозащитное сообщество выступало исключительно в роли критика и оппонента новым проектам. Очень многие представители инвестиционно-строительного бизнеса приходят теперь в самом начале работы над проектом и говорят: давайте на уровне концепции обсудим и посмотрим — что можно, что нельзя, что вызывает обеспокоенность. Цивилизованный бизнес совершенно не хочет войны. Все заинтересованы в том, чтобы проект продвигался быстро, спокойно, без конфликтов с общественностью. Есть, конечно, мастодонты, которые по-прежнему тупо не хотят идти на контакт, считая, что у них есть серьезная административная поддержка. Но даже те компании, которые имели ее на уровне прежней администрации, например, в лице ушедшего вице-губернатора Молчанова или других деятелей, обращались за консультациями и пытались искать баланс.
Иногда градозащитникам кажется, что достигнутый результат мог бы быть более приемлем для исторической среды. Иногда застройщикам кажется, что достигнутый результат мог бы быть более благоприятен для инвестора. Это нормальный процесс. Гораздо большую обеспокоенность вызывает то, что первый год, который был у новой администрации для разгонки, для вхождения в ситуацию, понимания своих приоритетов градостроительной политики прошел. Скоро закончится второй год, и мы хотели бы более серьезного темпа в принятии новых нормативных актов, потому что понятно — одним 820-м законом и ПЗЗ мы не обойдемся.
М.Х. За последние годы допущен ряд достаточно серьезных градостроительных ошибок. Мне дико не нравится здание ТК «Галерея». Мне кажется, что город, имея возможность заявить серьезный архитектурный проект, — может быть ультрасовременный, — пошел по московскому пути, построив такое здание. Но это ладно – кому-то нравится, кому-то не нравится. Но, например, здание бизнес-центра напротив Владимирского собора – это уже совсем за гранью добра и зла. Какова ваша позиция? Я не понимаю, что с этим теперь сделать? И можно ли?
А.К. К сожалению, понятно что в ближайшие годы мы обречены на то, чтобы сосуществовать с большинством так называемых градостроительных ошибок. Единственный плюс их присутствия – постоянный наглядный пример того, чего делать категорически нельзя. В целом ряде случаев понятно, что это были определенные коммерческие интересы и какие-то административно-продавленные проекты. Но я очень надеюсь на то, что в связи с испорченными городскими видами и панорамами решится вопрос о необходимости в дальнейшем серьезных корректировок по этим объектам. Эти вопросы уже ставились в процессе подготовки 820-го закона. Тогда был составлен список диссонирующих объектов, в значительной части они даже попали на карты закона. Строительное сообщество очень сопротивлялось списку адресов, и он в результате в закон не попал. Но оттого, что это не попало в законодательные акты, все равно это существующая реальность. На уровне ЗАКС постоянно прорабатываются варианты, как исправить уже существующие градостроительные ошибки. Конечно, самый сложный вопрос, который возникает – это вопрос собственности. Хотя я считаю, если бы у нас был нормальный городской бюджет, могла бы существовать долгосрочная программа выкупа этих объектов. Город мог бы потом эти деньги вернуть, перестроив или скорректировав эти здания. Дело же не в том, чтобы снести их до основания и сделать там зеленую лужайку. Просто их нужно приводить в адекватное состояние. «Регент-холл» напротив Владимирского собора, как вы правильно сказали, за гранью добра и зла. Но есть и другие современные объекты, которые вписались в среду и теперь являются частью исторического центра.
М.Х. По вашему мнению, любая постройка, насчитывающая сотню лет существования, обладает безусловной ценностью?
А.К. Сейчас иногда возникают дискуссии относительно нормы, которая существует в городском законодательстве. У нас запрещено сносить здания, построенные до 1917 года. Здание постройки до 1917 года в центре может быть снесено, только если его невозможно вывести из аварийного состояния. Что очень редко бывает, потому что с помощью современных технологий в 95% случаев здания спасаемы и ремонтопригодны. Но норма говорит о том, что это является некой священной коровой. Неважно, что здание неприглядное и на нем нет особенного декора. Самим фактом того, что оно из дореволюционного периода, оно заслуживает сохранения. Мой взгляд на эти вещи следующий: да, дореволюционные здания в центре сносить нельзя, уникальность центра — в целостной городской застройке. Если мы посмотрим на все наши общеизвестные памятники – Зимний дворец, Петропавловскую крепость и Исаакиевский собор – они сопоставимы с аналогами в европейских городах. А вот в плане сохранности целостного архитектурного центра как сочетания этих памятников и целых улиц фоновой исторической застройки XVIII—XIX веков, наш город уникален. Когда ЮНЕСКО включал его в список объектов всемирного наследия, именно это было главным аргументом — несмотря на утраты, которые понес город, он сумел сохранить то, что ни Лондон, ни Париж, ни Берлин не сохранили, — целостную историческую среду.
Фактически в течение двухсот лет мы создали то, на что у других ушли тысячи лет. А здесь и классицизм, и эклектика, и модерн уживаются в рамках единого исторического центра. И очень печально, когда стоит современный корпус Архитектурно-строительного университета, на котором висит мемориальная доска: «На этом месте стоял дом, в котором Федор Михайлович Достоевский написал такие-то свои произведения». Это безвозвратная утрата. 5% территории мегаполиса — это центр. Его нужно сохранить.
М.Х. Хорошо. До 1917 года более-менее понятная картина. Но есть эпоха 1920— начала 1930-х годов — это советский конструктивизм. В Европе здания этого периода, построенные Вальтером Гропиусом, Мисом ван дер Роэ, Герритом Ритвельдом, являются частью национального достояния. Как у нас с этим обстоит дело?
А.К. В историческом центре таких построек очень мало. Для них самый правильный вариант — охранять их как отдельные памятники. Их действительно можно посчитать по пальцам.
Дальше, за пределами центра, идут районы, где архитектура 1920-1930-х годов была преобладающей. От Нарвских ворот начинается замечательный заповедник авангарда и новых архитектурных идей. Можно идти по проспекту Стачек, сворачивая в разные места, находить там самые разные образцы этой архитектуры вплоть до послевоенного времени. Это все тоже заслуживает сохранения в своих лучших образцах. Недаром в 820-м законе для исторических зданий за пределами центра рубежом был поставлен 1957 год, пока не началась борьба с излишествами и архитектура не уступила место домостроению. У нас осталось очень мало конструктивизма. Много за последние годы уничтожили. Для мирового сообщества конструктивизм — визитная карточка нашей архитектуры. Классицизм, эклектика и модерн у нас в рамках мировых тенденций. А наш авангард действительно был новым словом.
Возвращаясь к историческому центру. До сих пор существует непонимание того, что зданий XIX века у нас больше не становится и никогда уже не станет. Нам сейчас кажется, что их много, а потом мы начнем кусать локти, но будет уже поздно. Так произошло с Москвой — там сохранились отдельные исторические кусочки, но целостность исчезла. Это общий капитал, та самая идентичность, которая сейчас является вопросом стратегической безопасности. Потому что все стремительно размывается. Культуры перемешиваются, мы видим, что происходит в европейских странах на фоне миграционных волн. Мы хоть и с опозданием, но подвержены тем же самым процессам. Когда у нас появляются мощные национальные общины, которые в принципе не понимают этой культуры, размывать ее очень опасно. Так же опасно и сокращение жилой функции в центре. Он должен быть не просто местом, где есть офисы, театры и рестораны.
М.Х. С Москвой именно это и произошло. Центр Москвы это правительственные здания. Но жилья в центре значительно меньше стало за последние годы.
А.К. Мы, к счастью, смогли донести до администрации и стараемся доносить до девелоперского сообщества нашу позицию, что сохранение жилой функции – это один из краеугольных камней сохранения центра. Я сам всю жизнь прожил в центре. Это совершенно иное ощущение, чем жить в Купчино. Другой город по всем параметрам. Предложи мне квартиру в 10 раз больше с видом на парк в Колпино, я никогда не уеду. Нужно спокойно и деликатно выстраивать грамотную городскую политику, когда должны быть дешевые кварталы, в том числе и в центре. Если человек хочет жить в третьем дворе, с недостатком инсоляции — это его право выбора.
М.Х. Но насколько это возможно именно с точки зрения рынка внутри «золотого треугольника»?
А.К. А вот я скажу, что возможно. Сейчас в том же золотом треугольнике остались коммунальные квартиры, которые уже никто не расселит. Все, что было интересно, на 95% расселено. Те огромные пласты коммунальной среды, которые остались, без государственного участия — вещь совершенно неподъемная. Бизнесу это неинтересно. Городская администрация в рамках программы сохранения центра делает акцент на необходимости создания маневренного фонда. Ты можешь выехать, пока здание твое ремонтируется, потом ты можешь туда вернуться. Главная проблема, с которой сталкивается весь строительный комплекс — нужно обязательно менять именно для центра те нормы, которые сейчас действуют везде в России, в первую очередь, по инсоляции.
М.Х. А питерские дворы-колодцы?
А.К. Так как это построено тогда и сейчас там живут люди, естественно, никто не предъявляет претензий. Но как только это будет реконструировано, оно должно соответствовать новым современным нормам. Не попадает свет – значит под жилье это использовать нельзя. Это очень серьезный тормоз на пути освоения исторических территорий, вторых, третьих дворов. Конечно, для исторического центра Петербурга невозможно соблюдение параметров, которые действуют для Омска, Новгорода или для строительства в новых районах. Потому что иначе мы не сможем развязать этот узел никогда. Мы невольно подталкиваем девелоперов к тому, что единственный путь – это снос. Потому что реконструировать это обратно под жилье зачастую нереально.
М.Х. Есть болевые узлы, за которые вы сейчас конкретно боретесь? Конкретные точки на карте города?
А.К. Серьезную обеспокоенность вызывает то, что у нас появится на месте Набережной Европы. До самого закрытия проекта мы находились в тесном контакте с ВТБ, и была надежда, что с минимальными компромиссами удастся избежать очередной градостроительной ошибки. Теперь это все закрыто. Новая функция потребует существенного пересмотра концепции. При этом заявлено, что сохраняется и театр, и общественные пространства, и деловая функция. Как это все будет сочетаться, теперь понять трудно. Когда приходит Управление делами Президента, они закрываются и туда не достучаться. В акватории центра Петербурга – это последняя площадка, которая серьезно повлияет на Стрелку Васильевского острова, на Эрмитаж. Это последнее такое пятно.
Очень серьезное внимание мы уделяем территории Ново-Адмиралтейского острова. Там будет возводиться новая переправа, и идут дискуссии, в каком месте она перекинется на Васильевский остров. В любом случае, новый мост нужен. С нашей точки зрения, он нужен ниже по течению. Думаем, что в результате здравый смысл восторжествует и его не будут возводить так близко к Благовещенскому, в панораме существующих исторических зданий, Горного института. За появлением моста встанет серьезный вопрос с освоением новой территории. Понятно, что верфи чуть-чуть подвинутся, оставят за собой соседние острова. Сегодня отказались от идеи полностью перенести их куда-нибудь в Кронштадт. Ново-Адмиралтейский будет осваиваться жилой, деловой застройкой. Глобальный вопрос – куда пойдет транспортный поток, который приходит с Васильевского на Ново-Адмиралтейский. Потому что транспортная схема, которая была нарисована Комитетом по транспорту, абсолютно бредовая. Они предполагали дальше делать новые мосты через все возможные охраняемые набережные – Мойку, канал Грибоедова, Фонтанку. Это неправильный подход. Если бы мост сдвинулся чуть-чуть ниже по течению, поток совершенно спокойно прошел бы по берегу Пряжки и Мойки. Это решаемо, но нужна политическая воля и четкое осознание этой проблемы.
В-третьих, по-прежнему вызывает серьезную обеспокоенность дальнейшая судьба того участка, откуда удалось убрать «Охта-центр». С одной стороны, он стал объектом культурного наследия. Там есть пятна, где археологические работы полностью выполнены, все раскопано «до материка». Есть возможность строиться. Но это должно происходить в увязке с сохранением тех археологических объектов, которые не хочется потерять. Остатки Ландскроны – это же земляная крепость XIV века — мы потом уже никогда такого не найдем! Там уникальные вещи. Когда только открыли, увидели настил, который делали из срубленных только что деревьев XIV века. Они были зеленые! Потому что под водой это все консервируется намертво. Но тут же, как только пошел воздух, все на глазах разлагается. Поэтому максимально быстро постарались законсервировать все, что от Ландскроны сохранилось. Это тоже наша пра-история, потому что этот регион всегда был пограничным между шведами, финнами, варягами, славянами. Очень важно сейчас эти археологические памятники спасти, не допустить их уничтожения.
М.Х. Напротив Смольного собора выросла башня «Банка Санкт-Петербург». С точки зрения архитектуры это прекрасный проект, но с точки зрения градостроительной?
А.К. С точки зрения архитектуры он мне тоже нравится, но это не финал. Там целый ряд проектов рядом, вся территория будет активно развиваться. Смольный собор, конечно, несчастный. Со всех сторон было столько замечательных видов, которые за последние годы загублены насмерть. Ему почему-то не везет категорически. Со всех сторон его теснят дурацкие постройки. И каждый раз неудачные!
М.Х. В центре очень меня волнующие три точки — это район Конюшенной площади, Апраксин Двор, и далее по Садовой — Никольские ряды. Все три объекта сейчас, условно, за забором.
А.К. Все три объекта в поле нашего внимания. С Конюшенной так. Здесь Зингаревичи настойчиво добились реализации гостиничного проекта, хотя с моей точки зрения в отличие от их второго объекта — Павловских казарм, которые действительно под гостиницу вполне комфортно можно приспосабливать, Конюшенное ведомство – плохой объект для такой функции. Его придется в некоторых местах корежить и портить. Именно из-за того, что иначе гостиница туда не влезает. Это плохо, потому что функция должна идти от объекта, а не наоборот.
У нас есть печальный опыт дома Лобанова-Ростовского. Всю жизнь здание существовало с общественными функциями. Несколько первых лет оно существовало как жилой особняк, а дальше его военное ведомство выкупило и до 1917 года военное министерство в этом здании было полноценным административным офисом. Это фактически единственный, за исключением Исаакиевского собора и Александровской колонны, Монферран! Нет у нас другого такого здания. Надо было максимально бережно к нему отнестись и не забивать туда гостиницу с такими утратами.
Возвращаясь к Конюшенному ведомству. Это одна из двух пилотных территорий для программы сохранения исторического центра. Наряду с Новой Голландией Зингаревичи ее взяли под комплексное освоение. Проект студии Литвинова, сделанный для Зингаревичей, вызывает очень много вопросов. Это очень модернистский подход и с моей точки зрения они не чувствуют среды.
Апраксин двор. Здесь ситуация поспокойнее. Сначала «Главстрой» был настроен на серьезную зачистку территории. Но после историко-культурной экспертизы стало понятно, что масштабных сносов быть не может, большая часть зданий под охраной, и потихонечку все стало умирать. Сейчас город пытается взять процесс в свои руки и выстроить новую концепцию. Эта площадка очень хороша для реализации проекта «Город мастеров». Там значительная часть собственников сохраняет за собой свои торговые корпуса и собирается их по-прежнему использовать, так что торговля из Апраксина никуда не уйдет. Новая администрация заявила комплексный подход, когда там будет и культурная функция, и торговля, и общественные пространства, и блошиные рынки. Это требует большой работы, думаю это долгоиграющая история, но другого пути нет.
Апраксин двор
По Никольскому у меня больше всего тревожных ожиданий. Мы довольно жестко оппонировали проекту, и инвестором было принято решение его откорректировать. Они отказались от безумной идеи со стеклянным куполом, который должен был перекрывать все. Мало того, что сам памятник менял свой облик, он еще и меняли всю окружающую среду, а там один из наиболее хорошо сохранившихся кусочков Коломны. Это тоже замечательное пространство, если грамотно его использовать. А если просто тупо его застроить, мы его навсегда потеряем. Последнюю версию проекта пока никто не видел.
Опять же и здесь функция выбрана неправильно. Потому что здание всю жизнь существовало с торговой функцией и только с тыльной стороны был завод металлопосуды. Он-то и довел все до довольно плачевного состояния. Надо было стараться в значительной части сохранить торговлю, а сейчас ее полностью изгнали. Там есть еще довольно серьезная проблема, связанная с тем, что по существующей концепции предполагалось разобрать часть внутренней галереи и потом воссоздать. Но хотелось бы сохранения подлинных конструкций. Потому что таких цельных, не перестроенных рынков начала XIX века у нас практически не осталось.
Проект реконструкции Никольского рынка
М.Х. Я знаю, что назревает новая болевая точка на улице Смолячкова. Там собираются сносить историческое здание.
А.К. У меня как раз лежит протокол, который мы делали по этому объекту. Мне кажется, тревоги несколько преувеличены. Там преимущественно промышленная застройка, небольшое предприятие с частично советскими корпусами, которые никакого интереса не представляют. Но на углу Ловизского и Зеленкова переулка — действительно историческое здание. Когда мы рассматривали этот проект на рабочей группе Совета по сохранению наследия, то предписали, что отказ от демонтажа двухэтажного исторического здания является обязательным условием реализации проекта. Там появится современное здание, в пределах высотного регламента, который для этой зоны составаляет 33 метра. Работать по внешнему облику здания — уже дело главного архитектора.
Что касается ситуации с возможным демонтажом исторических построек, тревогу вызвала информация о том, что договор на эти работы заключен с компанией «Спрингалд». Это компания, которая сносила дом Рогова, которая сносила с обрушением Речной вокзал. У компании плохая репутация, а ее руководитель Никифоровский на последнем конкурсе «Живого города» получил титул «Непочетного гражданина». Эта компания сознательно выступает как демпингующий игрок, который берется за дешевые работы. Это та часть нецивилизованного рынка, которая постепенно должна уйти. Неправильно, когда демонтажная компания, кроме своих непосредственных технологических функций, берет на себя получение согласований на снос исторических построек, добивается некорректных разрешений в обход закона. У них на площади Ломоносова уже очень давно стоит реклама — «согласования того-сего в короткие сроки». Я удивляюсь — это же противозаконные вещи!
Улица Смолячкова
М.Х. Есть замечательная зона Обводного канала, начиная от завода «Треугольник», потом чудесные газгольдеры, восстановленное здание Креативного пространства «Ткачи» — целый пояс индустриальных зданий XIX века. Каково ваше видение будущего развития этой территории? На мой взгляд это один из потенциально сильных районов для нового культурного центра Петербурга.
А.К. Я абсолютно согласен. Напомню еще, что в историческом центре это последняя набережная, которую можно было бы с учетом современной интересной архитектуры и подходов превратить из чисто промышленного района в новый культурный и деловой центр. Это южная граница центра, и можно было бы обеспечить плавный переход от новых районов с жилой и деловой застройкой к фрагментам исторической среды Обводного канала. Вы назвали хорошие примеры, когда существующие промышленные здания приспосабливаются под интересные для города функции. Но боюсь, что на Обводном канале слишком много зданий, и все они под такие функции не уйдут.
М.Х. А возможна реконцепция под жилые лофты?
А.К. Думаю, что да. К сожалению, мало кто в городе работает с такими вещами. Это сложно. То, что сейчас многие застройщики реализуют в зоне Обводного канала — это банальное типовое строительство. Порушили Шкапина-Розенштейна, причем наряду с действительно аварийными домами заодно посносили и дома, которые, если бы они стояли в другом месте, стояли бы до сих пор. Расчистили площадку и строят унылое Купчино. Я не вижу в этом проекте ничего, кроме выжимания объемов за счет высотных параметров. Хотя казалось бы, ты выходишь к въезду в исторический центр, ты понимаешь что здесь зона вокзала, которая тоже будет развиваться, рядом тот же «Красный Треугольник», который превращается в креативную зону. Здесь нужна другая концепция. Они сейчас поставят эти точки, потом очень быстро встанет вопрос социальной инфраструктуры — куда пойти в парк, куда детей водить в школу? Я видел проект планировки, они со скрипом вписались во что-то похожее на соответствие нормам, но с точки зрения комфортной жизни ничего пока и близко нет. А я боюсь, что это приведет к тому, что они под инфраструктуру будут искать новые пятна и будут доламывать те исторические остатки, которые есть. Там есть и промышленная архитектура, есть жилые дома, которые заслуживали бы сохранения.
В первую очередь мы стараемся биться за то, что теряем безвозвратно. Например, за наши деревянные здания, которых в центре почти совсем не осталось. Они у нас почти все памятники, тем не менее мы их каждый год теряем. Они у нас горят, бесхозно содержатся, заражаются грибками, с которыми очень трудно бороться. У нас сохранился замечательный деревянный домик — это последний в Петербурге деревянный дом с внутренним двором. Он один такой. Мы трясемся над ним, и я все время боюсь, что мы его в какой-то момент просто потеряем.
__________________ Ars longa, vita brevis
Каждому человеку свойственно ошибаться, но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке.
(Я даже не понял, зачем его тиражировать!? Вы с ним согласны? Или просто решили показать какие идиоты бывают на свете?)
Как написал один из коментаторов этой гнусности: "За такие посты из Питера надо насильственными путями депортировать. Хотите что-то менять - уезжайте, например, в Омск. Или в пригороды того же питера - там действительно не проехать и старые дома в аварийном состоянии."
Одно заявление, что "по городу, мол, не проехать ...из-за ТРАМВАЙНЫХ путей !!!" чего стоит. Глупец думает, что если ОН сам сел в личное авто, то ВСЕ миллионы пенсионеров и малоимущих города тоже ДОЛЖНЫ срочно перестать пользоваться удобным и комфортным ОБЩЕСТВЕННЫМ ТРАНСПОРТОМ, потому что ЭТОГО хочется кучке балбесов, не берущих в толк, что автолюбители - это кичливая, хамоватая и крикливая, но НЕБОЛЬШАЯ часть населения города. И в обозримом будущем очевидно наш город в плане использования средств транспорта не станет американским мегаполисом с скоростными хайвеями и многоуровневыми раззвязками, а в булочную, поликлинику или на рынок, где овощи дешевле, пенсионерка не поедет на личном мерседесе.
Автовладельцы загадили все газоны и испортили гектары зеленых насаждений своими железными гробами на колесах; разъезжают по тротуарам как по проезжей части, заполонили все тротуары, превратив их в НЕЗАКОННЫЕ парковки , так что не пройти людям, на дороге ведут себя как дикари, угрожая жизни людей. АВтомобили и их МАЛОКУЛЬТУРНЫЕ в среднем владельцы - одна из главных угроз состоянию благоустройства и экологии в городе и статей расходов города на компенсацию их ущерба нам, горожанам.
Именно грубые и хамоватые автолюбители наносят каждый день постоянный ущерб городскому благоустройству. Так что, не убирать надо трамваи из центра города, а наоборот - автовладельцев НАСИЛЬНО высаживать из коробок и сажать в трамваи для проезда по центру. Воздух будет чище, меньше травматизма, и по улицам можно будет спокойно пройти.
АВто - запретить въезд в исторический центр! Всех на подъезде ПРИНУДИТЕЛЬНО ставить на перехватывающие парковки, а дальше на ОБЩЕСТВЕННОМ ТРАНСПОРТЕ плиз, ножками. А гробами своим не загаживайте историческую часть города, из-за них даже архитектуры не видно, все здания обставлены плотно цветными железками.
(Я даже не понял, зачем его тиражировать!? Вы с ним согласны? Или просто решили показать какие идиоты бывают на свете?)
Sperling, Вы абсолютно правы! Я именно решил показать какие идиоты бывают на белом свете:)
Во всем остальном с Вами согласен. Только про запрет автомобилей в центре я не согласен. Просто надо все с умом делать, и права не покупать. И тогда будет порядок.
« Последнее редактирование: 29 Jul 2013, 09:01 от Петербуржец »
Здесь всё же есть возможность как-то обозначать своё мнение. Среди читателей не все, как Вы, могут легко понять степень глупости текста, выставленного напоказ, кто-то сдуру может принять за "чистую монету".
Кстати, Москва постепенно вводит плату за парковку в историческом центре и это ХОРОШИЙ ЗАРАБОТОК для горбюджета.
Те, кому невтерпеж как хочется въехать в охраняемую историческую ЗОНУ города - пусть готовят деньги на возмещение своего УЩЕРБА. который ОНИ наносят ГОРОДУ и горожанам. Ведь в итоге я, Вы и все граждане города своим рублем покрываем этот ущерб кучки нецивилизованных. Хватит !
Так что начать можно с этого "мягкого" ограничения АВТОБЕСПРЕДЕЛА, уже меньше балбесов будет шастать на колесах по историческим местам, мешая просто горожанам, ценителям прекрасного и туристам наслаждадаться прелестью Великого города, а завозить товары в магазины могут и по ночам.
Мягкое ограничение - это легко сказать, да трудно сделать. власть бы и хотела, но настраивать против себя подонков тоже не хочет. и так полно всякой мрази, ещё и настраивать против себя сонм "автолюбителей".
Да Вы правы - это очень агрессивное и активное сообщество. Но город уже давно исчерпал возможности существования НЕРЕГУЛИРУЕМОГО потока частных автомобилей в историческом центре. Власти делают вид, что НИЧЕГО не происходит.
Я, как автовладелец, живущий в центре, просил бы вас Господа не называть нас "агрессивными". Проблема въезда в центр и парковки действительно очень важна. То что власти ее не решали многие годы, и породило то что мы имеем сейчас. Причин масса, от отсутствия внятного объезда центра, до плохой работы дорожной полиции, не штрафующих тех, кто паркуется под знаками. А с другой стороны, если все глобально не в порядке, не может быть в отдельном городе все хорошо.
__________________ Ars longa, vita brevis
Каждому человеку свойственно ошибаться, но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке.
«Само понятие города скоро исчезнет» Притцкеровский лауреат — 2013 Тойо Ито придумал рецепт спасения человечества
Японский архитектор Тойо Ито рассказал, почему городов скоро не останется, отчего горожанин обречен на несчастье и куда обязан смотреть современный здравомыслящий архитектор.
Так что готовимся выезжать на природу, вон из техницизированных антигуманных агломераций!
Чрезмерная уверенность в возможностях технологии приводит к антигуманным решениям. Я думаю, что нам нужно, так сказать, оглянуться назад и раскаяться. Например, в Токио строятся жилые дома в несколько сотен метров высотой, в несколько десятков этажей. Это результат доверия к возможностям технологии.
Что делать, чтобы Петербург не превратился в каменные джунгли ?
КогдаПетербург сравнивают с крупными городами Европы, чаще всего говорят, что мы не дотягиваем до них по уровню комфорта. А если этот уровень подтянуть, то все будет хорошо. Но эксперты считают, что комфорт – не главное. Под комфортом обычно понимают элементарное удобство городской среды - садики, больницы, магазины, скамейки, парки, отремонтированные фасады и так далее - говорит руководитель проектного направления Фонда «ЦСР Северо-Запад» Наталия Андреева. Однако такая трактовка - слишком бытовая.
«Почему меня должно волновать, что автомашинам негде парковаться?»
ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ МИРОВЫХ КОНСУЛЬТАНТОВ-УРБАНИСТОВ - О СВОЕЙ ВОЙНЕ С АВТОМОБИЛИЗАЦИЕЙ И О ТОМ, КАК СДЕЛАТЬ СОВРЕМЕННЫЙ ГОРОД КОМФОРТНЫМ ДЛЯ ГОРОЖАН Бывший мэр столицы Колумбии Боготы Энрике Пеньялоса называет три опасности для современных городов.
1. Это автомобили (вытесняющие пешеходные зоны), Хороший город — тот, в котором людям хочется бывать на улице. Если в городе хорошо себя чувствуют более уязвимые граждане — дети, старики, инвалиды, люди с низким уровнем достатка, — значит, комфортно и остальным. Принципы хорошего города таковы: приоритет отдается пешеходам и велосипедистам, а не автомобилям. Если говорить о передвижении по городу, на первом месте автобусы, а не личный транспорт. Общественные пространства должны быть безопасными и приятными для всех.Поэтому качественная пешеходная зона — наименьшее, что может дать своим гражданам демократическое общество. Качественные тротуары, парки, спортивные площадки и площади.Разница между прогрессивным и отсталым городом заключается не в качестве автодорог или метро. Она заключается в качестве пешеходной зоны.
2.торговые центры, которые замещают общественные пространства, как места встречи людей, ТОРГОВЫЕ ЦЕНТРЫ – СИМПТОМ ТОГО, ЧТО ГОРОД БОЛЕНВсе торговые центры одинаковы: деревьев нет, архитектуры нет, погоду не чувствуешь, океан не видишь, речку не видишь и сам город не видишь.
3. высотные здания.Не должно быть слишком высоких зданий. Лично я больше всего люблю постройки в 6 – 10 этажей.
Парковка должна быть под землей, либо же на первом этаже, но никак не вокруг дома. Тем более если это жилой дом. В данном случае пространство вокруг здания важнее самого здания. В конституции прописано много прав: право на образование, право на здоровье, на жилье. Но там ничего не написано о праве на парковку. Это неконституционное право граждан.
« Последнее редактирование: 6 Aug 2013, 16:07 от sperling »
Солидарен! с вашего позволения размещу ссылку и на нашем городском сайте )
из трех вышеназванных угроз, например, в Екатеринбурге администрация уже поднимает вопрос о деавтомобилизации центра города - видимо самих уже достало это - и пробки, и запаркованность авто, и свинство многих водителей, а вот с ТЦ и Екб-"сити" всё наоборот - всё только набирает обороты (
Вот нам бы такого сознательного мэра! или хотя б наши сити-менеджеры переняли опыт!
« Последнее редактирование: 6 Aug 2013, 14:42 от Paul »
Конечно, Вы можете смело публиковать, у меня нет никаких прав на этот материал. :)
А я лично буду рад, если больше людей узнает эти мысли о градостроительстве.
Наши правители городов просто самоустранились от анализа и оценки ситуации и тенденций.
Этот человек написал то, что я сам думаю всякий раз, когда в СПб обсуждается стройка либо ТЦ или БЦ либо Высотки в городе. Отвечающие за градостроительную политику у нас просто безропотно и покорно плетутся за инвесторами, не понимая, что инвесторам наплевать на город как цельный организм, каждый из инвесторов решает свою сугубо частную ШКУРНУЮ задачу. Но никто не анализирует на интегральном уровне, куда ведет такая пассивная вялотекущая застроечно-автомобилизационная деятельность: К БОЛЬШОМУ ХАОСУ в городе, к невозможности здесь существовать ЧЕЛОВЕКУ.
Очень важна мысль о открытых общественных пространствах ГОРОДА - в любом старом городе площади всегда были важным пунктом общественой жизни. У нас все стараются запакостить любое свободное городское пространство (особенно изощряются вокруг станций метро) либо ларьками либо лотками либо рекламными постерами, которые однажды появившись стоят там десятилетиями.
Очень важна мысль о открытых общественных пространствах ГОРОДА - в любом старом городе площади всегда были важным пунктом общественой жизни. У нас все стараются запакостить любое свободное протсранство либо ларьками либо лотками либо рекламными постерами, которые однажды появившись стоят там десятилетиями.
у меня есть мечта ) чтоб в нашем городе главная площадь стала, наконец-то, пешеходной ( Площадь 1905г, ранее- Кафедральная, до 1930г там стоял Собор, напоминающий Петропавловский )
а пока на ней (приходиться выносить сор из избы) - автопарковка и проезжая часть! Позор! это ж почти Сердце Города - на Красной площади уже давно не паркуют, на Дворцовой тоже,
это ж говорит о Культуре и власти, и самого города! а пока автопарковку убирают только на время Новогодних праздников, когда там стоит Ледовый городок. Главное, чтобы пыл и обещания наших городских чиновников не поубавились в заботах о пешеходах!
