«Благодаря поставкам деду приходилось сталкиваться с различными административными лицами, между прочим, с тогдашним санкт-петербургским военным генерал-губернатором С.К. Вязьмитиновым. Точно так же завязались у него сношения и с петербургскими крупными коммерческими фирмами. В особенности часто бывал он у сахарорафинадных заводчиков, между которыми выделялись Яков Николаевич Молво, бывший в то время городским головою приневской столицы, Прен и Алферовский. Через первого он попал на торжественное освящение нового биржевого здания, существующего и доныне... До 6-го ноября (1812 г.) в новой бирже не существовало никакого управления, и только с этого числа учрежден биржевой комитет. Первым его председателем был назначен городской голова Я.Н. Молво, причем привилегией быть биржевым председателем, по словам деда, пользовались и все остальные, следующие за ним городские головы до 1832 г., когда был утвержден устав Санкт-Петербургской биржи, и должность председателя сделалась выборною.
<...>
Новая кипучая деятельность по продаже привозимых из внутренней России сырых продуктов иностранным экспортерам и на петербургские канатные заводы, которых в это время, кроме первого, Джона Гота, существовало еще два, а именно: П. Сазонова на острове Голодае и Казалета в Чекушах, а равно и по отправке в провинцию сахара, деревянного масла, всевозможных заграничных товаров и вин, пришлась по душе Егору Тихоновичу. Он радовался, что снова вышел на собственную дорогу. В настоящее время сахар везут в Петербург с юга, где существует теперь немало сахарных заводов, тогда же рафинадные заводы славились своею выработкою только в Петербурге и Москве, причем рафинад, изготовляемый в первом, предпочитался. Кроме вышеназванных заводов Молво и Прена, существовали еще рафинадные заводы Алферовского и Прокофия Пономарева.
В дневнике деда приложена газетная вырезка следующего содержания: «От мануфактурного совета выражается одобрение коммерции советнику Прокофию Ивановичу Пономареву и Бр. Крамер в Петербурге за отличную выварку сахара при действии паров, и по доведении о сем до высочайшего сведения государя императора, чрез господина министра финансов, они награждаются большой золотой медалью». При этом дед приписал в дневнике: «Душевно приятно узнать, что русские заводчики столь великолепно польщены».
Крах такой солидной фирмы, как «Молво с сыном», которой верили, как правительственному банку, как это видно из того, что большинство денег, следуемых провинциальным торговцам, переводились через эту фирму, поразил петербургскую биржу, как гром. На остальных сахарных заводчиков – Л. Прена, Алферовского и др., стали поглядывать подозрительно. Но, несмотря на остановку платежей Молво, дед пишет от 8-го января 1835 года: «Вчера я был у г-на Молво, кредиторы все подписали администрацию, чтобы конкурса не было и не делить, а выбрать четыре человека заводами управлять и сахар продавать, и все желают подписать, и этим будет кончено; все уверяют, что рубль за рубль выручат с товара и заводов. А мне все советовали вам написать, прикажете ли подписать на тех же условиях, как прочие, которую бумагу я читал. Я ожидаю вашего приказания, а его комиссионер, Яков Павлов, в Москве застрелился. Изволите писать купить рафинаду от Молво, его в сроки не дают».
Несмотря на прекрасное состояние заводов Молво, большое количество товара и долги, не превышавшие сумму стоимости имущества и товаров, все-таки учрежденная администрация недолго просуществовала.
От 15-го января того же года Егор Тихонович снова пишет: «Насчет Молво, всеми заводами управляют кредиторы, хотят, чтобы довести, все приготовленные запасы песку окончить, а что будет выручено, разделять, почем достанется, а после заводы и заведения продать». От 19 февраля он пишет: «За претензию Молво больше не дают, как по 50 коп. за рубль». 15 мая дед пишет: «Г-н Молво ходит с сыном на биржу, это верно, что я вам писал, что ему положено жалованье 1.500 рублей ассигнациями в месяц для окончания дел...»
И участь фирмы «Молво и сын» была решена. Когда-то крупный фабрикант, бывший петербургский голова и первый председатель биржи, был разорен в течение года, и все заводы его были проданы крайне дешево».
Г.Т. Полилов (Северцев). Быт петербургского купечества в 1820-х-1840-х годах. В кн.: Петербургское купечество в XIX веке. СПб., 2003. С. 57-59, 82-83.
Добрый день. Пользуюсь вашим сайтом и схемами, для прогулок с грудным сыном по местам старых усадеб. Катаемся так скажем))) Мне интересно, а он дышит "свежим" воздухом.
Есть у кого-нибудь старые карты 18 века Волынкиной деревни?
Насчет дома 1 - еще в 1987-88 на берегу Таракановки стояло краснокирпичное заброшенное здание. 3 или 4 этажа. От ул. Калинина - метров 50-100, прямо напротив стадиона. Внутри всё было завалено документами фабрики "Веретено" и картонными катушками без ниток. В 1991 здания уже не было.
Жильцы дома 8 считают, что дом Паномарёва - это их дом. А дом напротив в 3 этажа - на вид советский. У Горбатенко упоминается ещё дом Штиглица в этом месте, но я не могу его вычленить. Может, у дома 8 на территории "Равенства"? Фото нет.
Погулял я сегодня с сыном по району, не понял где вы нашли дом 4. Также не пойму где бывший дом Чечерина -неужели это отремонтированный дом 2 корп.1. Старые карты нужны.
В любом случае, кому интересно посмотрите мои фото...
Много обсуждали вид дома про который пишут "Господский дом Паномарева, построенный, возможно, прежними владельцами, сохранился до нашего времени: это трехэтажное каменное здание между домами 8 и 10 в глубине участка. Элементы старой отделки просматриваются на западном фасаде, главный утратил их при ремонтах". Он отремонтирован.
Если смотреть находясь в Екатнрингофском саду на "Тараконовку" параллельно Калинина, проссматривается розовое здание.(с места где возможно была усадьба Чечерина). Если смотреть на вашу карту, это может быть усадьбой Жукова.
Я хочу тоже поделиться сведениями об этом месте. На ул.Калинина дом 16, после революции жил мой прадед и прабабушка у них было 3-е детей . До революции у них был свой дом в нем находился гастроном, ткани и небольшое кафе. Моя бабушка рассказывала что когда началась революция многие стали прятать свои ценные вещи, бумаги кто в дрова, кто в землю зарывал. По соседству с ними жил банкир и он свой сейф зарыл в своем дворе когда пришли конфисковывать его вещи по доносу соседей этот сейф ненашли .
__________________ У кого есть архивные сведенья о жителях д.Волынкино.
А вот этот трактир был двух этажный или .... Воспоминания дв бабушки: "Несла вниз со второго этажа сервиз. Наступила на лестнице на подол платья, упала
Это очень интересно. Я как-то занималась выборкой "общепита" по другому району и обратила внимание, что в Волынкиной деревне очень много подобных заведений.
У нас во временной базе еще ждут своего часа архивные фото по Волынкиной деревне. Правда, из-за отсутствия какого-либо материала, кроме фото, я планировала поместить две публикации - по четной и нечетной стороне Волынкиной деревни. Конечно поместить схемы - их можно взять из ВПг, но руки пока не доходят.
А вырезки по "общепиту" можно не делать - достаточно выписок, но желательно страницу указать в Отделе II, это тоже можно будет поместить в публикацию. И если реклама какая попадется. Хотя там заведения были довольно скромные, вряд ли рекламу заказывали.
Сергей Борисович Горбатенко «Петергофская Дорога». Историко-архитектурный путеводитель. – Европейский дом, Санкт-Петербург, 2001
«Вслед за владениями Паномарева начиналась деревня Волынкина. Вот как она описана в воспоминаниях Н.П. Хижинского: «Собственно деревня Волынкина начиналась с Болдырева переулка, который шел мимо огородов к Нарвской заставе. Всех крестьянских домов считалось 14, но между этими домами были дома или дачи частных владельцев…
Описанные дачи располагались вдоль четной стороны нынешней улицы Калинина, между улицами Промышленной и Трефолева. Эти дачи были утрачены, вероятно, в конце 1910-х - начале 1930-х гг. Фотография 1920-х гг. донесла до нас изображение двух каменных львов, лежавших на пустыре близ Березина переулка (в районе нынешних домов № 18-22)».
