— В случае конструктивистских жилых массивов все очень сильно зависит от того, были ли тут коммуналки или отдельные квартиры, — рассказывает директор Центра авангарда на Шаболовке Александра Селиванова. — В случае отдельных квартир и внутреннее убранство домов намного сохраннее, и ценность их отлично осознается жителями. Именно такова ситуация в Хавско-Шаболовском жилмассиве, который к тому же имел когда-то статус экспериментального. Там, где были коммуналки, как на Русаковке, — дело может обстоять весьма печально. В частности, потому, что многие жители воспринимают дома как трущобы и легко соглашаются на переселение в отдельные квартиры в новостройках.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
В сентябре 1959 года генсек СССР Никита Хрущев ездил в США, и бытовые обольщения, которым он там подвергся, сильно задели советских людей. Например, ему понравилось отсутствие в Америке заборов и, в связи с этим, отсутствие дворов. Про американские задние дворы, огороженные высокими кустами, ему никто не рассказал. Он проехался по Восточному побережью и пришел в восторг от того, что американцы живут на глазах друг у друга. В этом ему почудилась коммунальная традиция, которую, он был уверен, надо особо бережно охранять в связи с курсом партии на обеспечение трудящихся отдельными квартирами. Попрятались по индивидуальным щелям — так хотя бы двор должен быть общим!.. И заборы повалили. Снести заодно и деревяшки не получилось, последние сносили уже в начале семидесятых. А от заборов и дворов, соответственно, избавились разом, как вернулись из-за океана. С пивными вышло еще хуже — просто отвратительно. Посмотрел партийный секретарь на кафе и рестораны самообслуживания, преимущественно распространенные в США, и решил немедленно и повсеместно внедрить такие в СССР. Действительно: капиталисты сообразили, что не должен один трудящийся другому еду подавать, а мы живем, как при царизме, с лакеями! И накрылась пивная. Исчезли скатерти и наколки, крупнолицая буфетчица и жирный ромштекс. Даже литературные студенты перестали драться в связи с переносом склок в Союз писателей. Остались голые столы, липкие, несмотря на косое объявление "Пиво буд. после об.", и бутерброды с сыром, похожим на хозяйственное мыло видом, запахом и вкусом.
Александр Кабаков о том, что Хрущев увидел в Америке
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Состав жильцов, конечно, довольно быстро менялся в течение этих лет — в доме и раньше жили доктора, но в отдельных квартирах (как, например, доктор Иванов или доктор Вокач), с домочадцами и прислугой, занимая по четыре, по пять комнат; а сейчас частный доктор Кауфман — специалист по кожным и венерическим болезням — занимает с семьей лишь две комнаты из пяти, то есть жил в коммунальной квартире после уплотнения. В них он и принимал больных, и жил, это при том, что поселился он в бывшей квартире своего двоюродного дяди, коммерсанта и держателя акций Мееровича, который в 1920-м году выехал для поправления здоровья в Румынию. Остальные комнаты бывшей квартиры Мееровича занимали совсем другие люди: как родственники доктора Кауфмана, так и совершенно ему чужие.
Уплотнение происходило невероятно быстрыми темпами, причем в нем не было никакой системы — а только прихоть судьбы и роковая случайность. Впрочем, до середины тридцатых годов действовала система так называемого «добровольного» уплотнения — можно было прописать к себе в квартиру родственников, даже дальних.
Вообще же понять что-либо с этим уплотнением было невозможно.
Площадь Борьбы
«Площадь борьбы» Бориса Минаева (Время, 2021) — семейный роман-эпопея, охватывающий огромный период, с тридцатых почти до нашего времени. Обычно критики пишут так: автор показал дух времени, дал ощутить горячее дыхание истории через судьбу нескольких вполне заурядных семейств. Минаев поступает ровно наоборот.
« Последнее редактирование: 20 Sep 2021, 18:40 от Кадет Биглер »
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
« Последнее редактирование: 30 Sep 2021, 15:39 от Кадет Биглер »
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Правительство Петербурга рассчитывает расселить к 2024 году более пяти тысяч коммунальных квартир. Об этом сообщил председатель комитета по финансам Смольного Алексей Корабельников 5 октября.
Он отметил, что получено согласие жителей на расселение 5 146 коммунальных квартир. На это планируется потратить 9,6 млрд рублей.
Всего, по его словам, на улучшение жилищных условий граждан на три года заложено 96 млрд рублей. В том числе в 2022 году планируется потратить 13,6 млрд рублей на покупку жилья детям-сиротам.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Теща постарела и сильно испортилась. От нее пахло мышью. Собственно мышь никто не нюхал, но в пустом помещении, где выстыла жалкая жизнь, где рассыпаются по сундукам столетние шубы, — стоит именно этот запах, и Остромову нехорошо стало от мысли, что перекантовываться придется здесь. Он не любил тещу никогда. Он не любил и жену, но жена была хотя бы молодая. — Здравствуйте, тещинька, — сказал он, брезгливо расцеловывая старуху. Ей уже было пятьдесят три, а с виду все шестьдесят, так гнулась и шаркала, торопясь шмыгнуть мимо подселенцев. Всех подселенцев было шестеро, как тут же нашептала она ему в забитой вещами, тесной от них норе: шутка ли, всё из пяти комнат стащить в одну. Старые вещи, сволочь в самом подлинном смысле — сволоченное отовсюду, кажется, что со свалки, — толпились по углам. Теща выхаживала среди них проходы, но они зарастали. — Корытовы, — шептала она с отвращением. — Вы не представляете, Борис Васильич. Если бы мне кто-то рассказал, какой будет моя жизнь, я выпила бы стрихнину. Какое счастье, что не дожил Владимир Теофилович… Тестюшка служил в Павловском полку. Остромов застал его в восемнадцатом при последнем издыхании — лежал в параличе, уставив на всех налитой кровью, испуганно-ненавидящий глаз. Второй едва виднелся из-под сморщенного века. Дочь боялась старика, и немудрено. Когда Остромова, спасителя семейства, подвели представиться к тестюшке, тот захрипел, словно негодуя. Что-то почуял. Остромов ненавидел военных, особенно вот этаких, погибавших вместе с Россией в твердом сознании, что ей конец. Дудки, совсем не конец, теперь-то, без вас, и начнется самое интересное. Остромов именно интересно чувствовал себя в восемнадцатом году. Чувство было такое, что долго, долго готовили стол, заслоняли его стеной, чтобы дети не увидели вкусного, — а теперь расступились и к столу допустили. Генерал Светлояров умер у него на руках, в буквальнейшем смысле, когда перестилали постель. Мужчина был огромный, тяжелый, даром что исхудал до костей. Остромов свез его на Волково.
"Остромов, или Ученик чародея". Быков Д.Л.
Южанину на севере трудно. Он не понимает, отчего никто никому не рад. Южные люди встречаются, как родня. Даже и полузнакомые, они раскланиваются. Юг словно в заговоре, все возросли под солнцем, щедро изливающимся на каждого; всего хватает на всех. Северянин встречному не рад: еще один претендент на жизненное пространство. Уходи, самому не хватает. Даня знал, что Питер суров, но не знал, что Питер жаден, мелочен, скареден, щелочен.
Оттуда же.
« Последнее редактирование: 10 Oct 2021, 21:15 от Кадет Биглер »
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Бастрыкин: Очерствели мужики, очерствели. Чем слаще жизнь, тем больше черствости. И коммуналок уже нет практически, и колбасы полно, а люди как звери стали. У каждого своя жизнь, и наплевать на ближнего. Подумаешь, у нее сын отравился, не доставай, бабушка. Вот о чем говорю. Жалеем время на людей. Тогда болванки надо идти делать.
А.И. Бастрыкин. Уроженец г. Пскова. Комсомольский вождь.
Председатель Следственного Комитета РФ.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Обменялся Павел Порфирьевич еще в сорок шестом, и очень удачно: нашел инвалида, который не мог жить один в квартире из-за частых припадков, так что получил за две коммунальных комнаты отдельную квартиру. На такую удачу и рассчитывать было невозможно, когда начинал обмен. Нет, меняться Павел Порфирьевич стал не из-за Горницких, хотя, наверное, надо было положить им ложки-вилки обратно в буфет — и забыть. Сразу растерялся, а потом поздно. Так всегда: честные люди теряются, сделают неловкость — и потом выглядят черт знает как. А настоящие воры непойманные. Да, потом поздно, а эти ложки-вилки не выймешь со дна буфета, потому что вдруг зайдут нечаянно — соли или спичек спросить по-соседски. А продавать не хотелось. Но не из-за серебра все-таки. Жила старуха на лестнице, которая всех Бочаровых ненавидела, кричала пакости вслед — а за что? Тетя Даря, алкоголичка. В сорок третьем году, когда настоящий голод уже начали забывать, жена Павла Порфирьевича потеряла бдительность и пригласила эту тетю Дарю убраться и вымыть полы — за крупу и сахар. Хотелось уже жить по-человечески, а жена всегда ленилась приложить руки к хозяйству, будто из буржуйской семьи. Тогда это было важно для анкеты, поэтому Павел Порфирьевич социальные корни свои и жены знал досконально: у него самого — рабочий класс, он бы пошел за отцом на завод, если бы не порок сердца; а у нее — крестьяне-середняки; лучше бы бедняки, но и середняки не портили соцпроисхождения… С ним не посоветовавшись — знала, что запретил бы, — пригласила; тетя Даря полы отскребла, матрацы выколотила, стекла — почти все уцелели, такое везение! — вымыла, крупу да сахар взяла; а потом подняла крик — когда отметила нечаянный заработок. И где только достала, спрашивается? Тогда с этим жидким продуктом — глухо. Что может орать дурная баба? «И откуда у Бочаровых мешками запасы?! Люди мерли, а они ряшки отъели!» Противно вспоминать. И какие мешки? Какие ряшки? Павел Порфирьевич тоже похудел — на шесть килограмм. Кость у него широкая, потому кажется упитанным. Никто бабу Дарю не слушал, не смогла она устроить Бочаровым неприятности — если не считать, что сама стала вечной неприятностью. Как наберется, вылезет из квартиры, усядется на лестнице, благо подоконники широкие, не то что сидеть — лежать совершенно свободно, — и ждет. Павлу Порфирьевичу плевать, а жена сколько раз обходила бабу Дарю черным ходом. И Люся уже подросла, скоро бы начала понимать. Пришлось меняться. Баба Даря допилась до водянки, не вылезала дальше магазина напротив, так что у дома одиннадцать уже от нее было спокойно.
"У Пяти углов".
М.М. Чулаки.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
В. Пянкевич. Люди жили слухами. Неформальное коммуникативное пространство блокадного Ленинграда. — СПб.: Владимир Даль, 2014
В основе книги профессора Санкт-Петербургского университета В.Л.Пянкевича - дневники, письма, воспоминания, интервью обитателей блокадного Ленинграда. В катастрофе осады горожанам смертельно недоставало не только еды и тепла: информационный голод был не менее мучителен и фатален, чем пищевой. Нехватка или недостоверность официальных сообщений вынуждали полагаться на неформальные известия: слухи, разговоры в очередях, "сарафанное радио" самоорганизованных толкучек. Метания между отчаянием и надеждой, порожденные неизвестностью, составляли реальность каждого дня бесконечно долгой блокады. Книга посвящена исследованию неформальных коммуникаций, механики эмоций и поведения человека в катастрофе.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
В арт-коммуналке в Пряничном доме неспокойно. Соседи вызывали полицию из-за съемок и шастающих по коридорам актеров
Жителям коммунальной квартиры не понравились гости-киношники соседей
Соседи общественного пространства «Квартира № 6» в знаменитом Пряничном доме на Колокольной улице не пожелали участвовать в акте создания искусства. Как стало известно «Фонтанке», 23 октября в полицию Центрального района поступило сообщение, что по данному адресу ведется «незаконная съемка фильма».
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Все свои: Как горожане переезжают из съемных квартир и хостелов в коливинги
И что может пойти не так
Как устроена жизнь в особняке-коливинге Colife
« Последнее редактирование: 14 Apr 2022, 20:07 от Mary »
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
"Кому-то может показаться совершенно невероятным: несмотря на то что в начале ХХ века в городе появилось паровое отопление, большую часть домов в его центральной части (что уж тут говорить о пригородах!) еще очень долго продолжали отапливать по старинке дровами. Массовая замена печного отопления на паровое началась в Ленинграде лишь в середине 1950-х годов.
В нашей коммунальной квартире на 1-й Красноармейской улице жили пять семей. В одной из комнат стоял белый изразцовый камин, оставшийся от прежнего владельца. От камина по комнатам расходились трубы с вьюшками, обогревавшие комнаты. Но в дополнение к этому в советское время в комнатах установили круглые печи, сложенные из кирпича и «одетые» в каркас из тонкого железа. Очень хорошо помню нашу круглую печку. Процесс ее растопки был сказочно интересным, но отнюдь не простым. Дрова в печь укладывали почти вертикально, а загореться им помогали щепки и старые газеты. Но эту операцию нам разрешали проводить только под наблюдением кого-нибудь из родителей. Нагревались такие печи быстро, и как приятно было в холодной комнате прижаться к теплому железу!.. Тепло сохранялось долго, но утром вылезать из нагретой постели все равно не хотелось. А тем более выходить в общий коридор, который, как и туалет, не отапливался...
Хранили дрова в подвале. Во дворе располагались еще какие-то штабели дров, прикрытые чем придется. Помнится, наш дворник строго следил, чтобы мы не бегали по ним, поскольку могли их развалить. Наши возможные травмы при этом дворника не особенно волновали. Подвал был разделен на небольшие закутки, закрытые на замок: каждая семья хранила в них поленницы дров. Мы с братом помогали отцу таскать охапки на третий этаж, и хорошо помню мамины слезы, когда однажды дрова у нас украли.
Обязательным мероприятием по подготовке к зиме было заклеивание окон. Каждый год мама нарезала длинные ленты из газет и каким-то самодельным клеем заклеивала все щели на окнах, а между рамами укладывала толстый слой ваты. «Это были те неожиданно теплые дни поздней осени, которые судьба дарит людям, не успевшим своевременно замазать оконные рамы», – эта шутка писателя Эмиля Кроткого была весьма актуальна в то время... Весной, разумеется, приходилось эту бумагу отдирать, что, помнится, было весьма не просто.
Когда печное отопление стали менять на паровое, во всех комнатах нашей квартиры проделали дырки для труб, но их поставка задерживалась, и эти дыры, по словам моего старшего брата, доставляли жителям немало дискомфорта. Зато дальнейшая операция оказалась весьма интересной. Трубы надо было сварить, в ходе этого процесса использовался карбид, да еще и выделялся горючий газ с очень неприятным запахом. Казалось, весь город был им наполнен... После всех этих работ оставались бесхозные куски карбида, что нас, подростков, очень радовало. Карбид при попадании и в обыкновенную воду шипел, пузырился и создавал вокруг настоящую вонь. Но мы развлекались тем, что бросали куски карбида в лужи. В Польском садике (у нынешнего Музея-усадьбы Державина) смелые послевоенные дети устраивали такое представление: ставили на землю тазик с водой и карбидом и закрывали его крышкой. В ней делали небольшое отверстие, через которое газ потихоньку выходил наружу. Когда крышка начинала вибрировать, газ поджигали, и тазик вместе с крышкой взлетал метров на десять. И всем было весело!
Что же касается печей, то они после установки в комнатах батарей сразу же стали ненужными. О том, чтобы сохранять их как историческую реликвию, ни у кого особенной мысли не было, больше радовала возможность увеличить полезную площадь в комнатах. Печи разбирали сами жители. Помню, как мой старший брат помогал отцу выносить кирпичи ведрами. Мне по малости лет эту работу не доверяли.
С тех пор мне приходилось «общаться» с разными отопительными устройствами, но та, первая печка – самая дорогая."
ФОТО: Типичная картина послевоенного Ленинграда: интеллигентный человек, что видно по одежде, стал счастливым обладателем столь необходимого запаса дров. Осень 1949 г. / ФОТО из архива автора
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Жителям дома № 38 по улице Рубинштейна приходится нелегко. Их дома… не существует. Фактический адрес здания – Загородный проспект, 9. Дело в том, что дом – сквозной, он выходит сразу на две улицы – Рубинштейна и Загородный проспект.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Роман «Дети Воинова» – это семейная сага для взрослых, но рассказанная от имени маленького мальчика. Центр повествования – коммунальная квартира на улице Воинова, в которой живут сразу несколько поколений. История бесконечно трогательная, ироничная, наполненная любовью к большой дружной семье, к Питеру, тогда еще Ленинграду. Книга посвящена бабушкам и дедушками, мамам и папам, соседям и родственникам, стране, в которой мы когда-то жили и которой уже давно нет.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
На расселение коммуналок в Петербурге выделили «рекордную сумму» Однако даже с учетом этих средств срок решения проблемы растягивается на десятилетия
Подробнее на РБК:
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Недалеко от Невского проспекта назревает «новое гетто».
На Литейном проспекте, 61, с каждым днем множатся новенькие студии. Они стали появляться в бывших коммуналках. Предложения в основном исходят от двух компаний, которые в трех квартирах в общей сложности планируют обустроить 61 студию с кухнями и санузлами.
Но размеры некоторых квартирок поражают. Где-то нет ничего, кроме кровати и стола, а где-то нет даже окон!
Смотрите наше видео и читайте подробности в тексте на сайте.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Комната у меня большая, с высоким потолком. Я с беспокойством посматриваю на люстру, но пока тихо. Дело в том, что после капремонта в старинных домах почему-то слышимость точно такая же, как в современных, шлакоблочных. Когда мы въехали в этот дом на улице Некрасова, то соседи из двадцатой квартиры, как раз надо мной, оказались столь безалаберными, что в первую же неделю залили водой не только мою ванную, прихожую и кухню, но и большую часть лестничной площадки. Когда я ночью позвонил им и сообщил о потопе, еще довольно молодая женщина в коротком халате с опухшим ото сна лицом невозмутимо заметила, что, наверное, с вечера забыла кран закрыть... Может, один раз и можно пережить такое, я заново побелил квартиру, сменил в прихожей обои, но не прошло и полугода, как меня опять залили, на этот раз продолговатую кухню, которую я только что по своему вкусу оборудовал и обставил. Снова я стучал в дверь квартиры надо мной, снова мне открыла темноволосая круглолицая женщина с глазами вареного судака и сообщила, что на этот раз ее муж, по-видимому, повредил пластмассовый водоотвод под раковиной. Когда в прихожей и кухне в третий раз появились на потолке безобразные пятна, я не стал стучать в дверь, а написал заявление в жилконтору, где высказал все, что я думаю о своих соседях наверху. Это было непоправимой ошибкой с моей стороны: я нажил изобретательных и злобных врагов. Заливать меня, вроде бы, перестали, зато по вечерам стал надрывно петь на разные голоса и грохотать, сотрясая трубы, водопроводный кран, а потолок днем стал содрогаться, будто надо мной проходило на водопой стадо слонов. Но и это было еще не все, я теперь знал, когда мои соседи укладывались спать: всякий раз с грохотом раскладывался диван-кровать. И это еще не все: круглолицая соседка с глазами вареного судака научила свою малолетнюю дочь вставать в комнате на стул и прыгать на пол. Если поначалу, пока девочка была маленькой, можно было еще терпеть эти прыжки, то с годами, по мере ее роста, грохот над головой становился все более обвальным, а хрустальная люстра начинала жалобно звенеть подвесками, грозя вообще сорваться с крюка. Про белую пыль, что сыпалась на пол, я уже не говорю. Столь изощренная месть продолжается до сих пор — ни много ни мало, семь лет. Несколько раз, не выдержав этого, я поднимался на этаж выше, звонил в дверь и мог воочию убедиться, как такая же круглолицая, как мать, девчушка с жидкими белыми кудряшками забирается на стул и с садистским удовольствием прыгает на паркетный пол. — Это же ребенок, — с мефистофельской улыбкой на невыразительном лице заявляла мне соседка. — Ей нравится прыгать! То же самое мне заявил и отец девочки. Тогда я попытался поговорить с самой нарушительницей моего спокойствия. Светловолосая девчушка, ей было уже лет семь, пролепетала, что мама велела ей, придя из школы, прыгать со стула на пол, передвигая его по периметру не слишком заставленной мебелью комнаты, мол, это вроде зарядки. И еще мама сказала, что не надо обращать внимания на дядю с третьего этажа, это плохой дядя и пусть себе злится. Девочка занималась этим иногда по полтора-два часа кряду. Я выскакивал из квартиры — ни о какой работе не могло быть и речи! — и шел пешком до Невского, потом через Литейный проспект назад, по пути заглядывая в совсем мне ненужные магазины. Как-то я поинтересовался у соседа Сережи, какая у моих мучителей из двадцатой квартиры фамилия, он сообщил Синицыны или Синичкины. Мне даже обидно стало за моих любимых птиц... Когда я рассказывал об этом знакомым, никто не верил, что такое может быть. Я ломал голову, что же делать? Но пока так ничего и не смог придумать, кроме того, что стал еще чаще уезжать из Ленинграда в деревню Петухи Псковской области. Есть еще один выход — это поменять квартиру. — Красивая у вас люстра, — перехватив мой беспокойный взгляд, брошенный на потолок, заметила Света.
Вильям Козлов. "Карусель".
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Марк Меерович Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937
Удивительно актуальная книга для современных стран погружающихся в этатизм. В монографии раскрываются содержание и механизмы реализации советской жилищной политики в период 1917-1941 годов. На материале законодательных документов Политбюро ЦК ВКП(б), ЦИК и СНК СССР, ВЦИК и СНК РСФСР, ведомственных распоряжений ВСНХ и народных комиссариатов: труда (НКТруда), юстиции (НКЮ), здравоохранения (НКЗдрава), тяжелой промышленности (НКТП), внутренних дел (НКВД) и других описана основная цель советской жилищной политики - огосударствление жилища с целью использования его как средства управления людьми. Показано употребление жилища, как способа прикрепления к месту работы, принуждения к требуемому уровню производительности труда и предписываемому образу жизни.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
И в один прекрасный день Аркадий заявляется в знакомый дом на Ропшинской, 25, где по- прежнему проживает в коммунальной квартире Рудольф Фукс. Здесь и состоялись первые, после долгого перерыва, записи — под стук в стенку недовольных соседей. Записывали на обычный ламповый 'Днепр-11' — здоровенный такой ящик, но с неплохими для того времени характеристиками. И репертуар был самый обычный, без изысков: немного блата, немного лирики. И исполнение было, опять же, самое что ни на есть обычное. В духе тех самых 'безымянных исполнителей', о записях которых мы писали чуть раньше. Проскакивало, правда, иногда нечто 'неуловимо-Северное', которое и пытался поймать Фукс, из-за чего, собственно, и писал ленту за лентой. И не только он. В квартире у Рудольфа постоянно тусуются разные люди: коллекционеры, барды, просто мелкие спекулянты. И хотя он пытается как-то развести во времени всё это разношёрстное общество, всё равно Аркадий иногда пересекается с кем-то и знакомится — с Георгием Толмачёвым, Валентином Шмагиным и многими другими 'широко известными в узких кругах' деятелями подпольной звукозаписи. Записывается и у них. С превеликим удовольствием — и весело, и копейка идёт! Так бы и продолжалось оно какое-то ещё время, но однажды Рудольфу всё это надоедает. Ему, наконец, приходит в голову, как реализовать на деле ту самую фантастическую идею 'о ленинградском Высоцком'. Причём, ленинградском, но не совсем.
Аркадий Северный, Советский Союз
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Красивая мистическая история из материалистической эпохи.
Из постановления о возбуждении уголовного дела:
«Днем 19 февраля 1966 года в общежитии вагоноремонтного завода №1 была убита множественными (всего 42) ударами топором и ножом по голове проживавшая здесь технолог завода Катерина Иванцова 1940 года рождения (то есть на момент убийства ей было 25 лет. — Е.М.). Общежитие находится на четвертом этаже и отдельно расположено в трехкомнатной квартире дома 48 по пр. Карла Маркса города Ленинграда.
«Живые и мертвые неразделимы». Повесть о Кате и Генрихе с Киновеевского кладбища.
« Последнее редактирование: 23 Dec 2021, 00:45 от Кадет Биглер »
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
28 декабря, в 19:00 в рамках «Ленфильм-клуба» пройдет специальный предпремьерный показ новой кинокартины киностудии «Ленфильм» - «Золотые соседи» режиссера Станислава Мареева.
Фильм «Золотые соседи» повествует об обитателях типичной питерской коммуналки. Когда им предоставляется столь долгожданная возможность разъехаться по отдельным квартирам, они вдруг понимают, насколько дорожат друг другом.
Квартира в фильме была полностью построена в Пятом павильоне киностудии «Ленфильм».
«Фильм получился очень ностальгическим. Когда я пришел на съемки в павильон «Ленфильма», то просто поразился, как художники смогли так точно воссоздать атмосферу коммунальной квартиры. Я узнал все: и обои, и провода вдоль стен, и целую кучу газовых плит. Конечно, вспомнил свою коммунальную квартиру на Гончарной улице. У нас была огромная прихожая, заваленная хламом, там были и велосипеды, и лыжи, и коньки, и тазы, и куча всего другого», – рассказал Михаил Боярский.
В фильме собран замечательный актерский ансамбль: Светлана Немоляева, Анастасия Мельникова, Лия Ахеджакова, Михаил Боярский, Александр Баширов, Анвар Либабов, Семен Стругачев, Сергей Шнуров, Георгий Штиль, Иван Охлобыстин, а также молодые актеры.
После кинопоказа состоится дискуссия со съемочной группой. Вход бесплатный по регистрации. Записаться на показ можно по телефону: +7(911)991-25-02 или через Timepad:
Уважаемые посетители, на входе в кинотеатр будет произведена проверка QR-кодов, подтверждающих вакцинацию. Просьба приходить на сеанс заранее.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Дом в музее. Как жилось в советской коммуналке в Петропавловской крепости
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Жители Петропавловки покидают крепость без сопротивления (материал и фото газета "Мой район")
(mate
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
