В квартире жило 9 семей /27 человек/ на 11 комнат. Коридор тянулся почти до Красной, там была кухня, два сортира и одна ванна. Пока нес яичницу с кухни, она остывала. Особенно приятно было провожать гостью в сортир. Двери по очереди приоткрывались, жильцы смотрели - с кем это Кузьминский?
Константин К. Кузьминский и Григорий Л. Ковалев. "Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны
Кока Кузьминский был человек в городе известный, как и адрес его. Так что можно прямо на Конногвардейский, 15, текст помещать - https://www.citywalls.ru/house10753.html
« Последнее редактирование: 6 Nov 2024, 20:30 от Кадет Биглер »
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Оставил сигарету на диване и ушёл за пивом. Что говорит обвиняемый в пожаре на 5-й Советской, сгубившем пятерых.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Жизнь есть сон: «Комната Вагинова» как роман-меннипея.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
В 1958 году моя семья вернулась из Германии в Россию. Мы поселились на Загородном проспекте в доме под номером 64, один из углов которого выходил на Подольскую улицу. В этом доме родился мой любимый композитор Дмитрий Шостакович, а я прожил в нем долгие шестнадцать лет, вплоть до моего ареста и изгнания из СССР. Жили мы на шестом этаже в густо заселенной коммуналке. Квартира была беспокойная. Народец, обитавший в ней, был довольно шумным, крикливым и драчливым. Шофера-дальнобойщики, моряк дальнего плаванья, трамвайная кондукторша и деревенские тетки, заселившиеся в эту квартиру во время блокады. Их оттеняла своим утонченным высушенным ликом и такой же иссушенной фигурой графиня Максимова, которой когда-то принадлежал не то этот, не то соседний дом.
А нынче она обитала в углу за ширмочкой, в небольшой комнате со своей племянницей, преподающей историю керамики в художественно-прикладном училище имени Мухиной.
Родители мои в беспокойной, скандальной шумливости от соседей особо не отличались. Мой отец, бывший кавалерист, гвардейский полковник, уволенный в запас за приверженность опальному маршалу Жукову, с которым он прошел боевой путь Гражданской и Великой Отечественной войн, оставшись не у дел, беспробудно пил и устраивал пьяные дебоши, бесконечно выясняя отношения с моей матерью, которая в свое время воевала в кавалеристской дивизии отца, имела своенравный характер и ни в чем своему супругу не уступала. От этого пьяного угара, табачной вони и шума перебранок мы с младшей сестренкой Танюшей сбегали на улицу, где и бродили без дела до наступления темноты, в надежде, что «бузотеры» наконец-то выяснят свои отношения и хоть как-то угомонятся.
Город того периода моей жизни – до поступления в Среднюю художественную школу при Институте им. Репина – остался в моей памяти почти всегда осенним, печальным, холодным и туманно серым. Выбравшись из нашей «вороньей слободки» на Загородный проспект, мы с Таней размышляли, по какому маршруту мы сегодня намерены слоняться, пока окончательно не продрогнем и будем искать убежища, где можно отогреться.
Парадные двери в те времена не закрывались, и, заходя в любой подъезд, всегда можно было натолкнуться на работяг, торопливо пьющих «из горла» московскую водку, «соображенную на троих», или отогревающихся детей, сбежавших с уроков. Да мало ли на что и на кого можно было наткнуться в полутемных парадных ленинградских домов, провонявших кошачьей мочой и кухонными «ароматами».
Парадные двери в те времена не закрывались, и, заходя в любой подъезд, всегда можно было натолкнуться на работяг, торопливо пьющих «из горла» московскую водку, «соображенную на троих», или отогревающихся детей, сбежавших с уроков. Да мало ли на что и на кого можно было наткнуться в полутемных парадных ленинградских домов, провонявших кошачьей мочой и кухонными «ароматами».[---Конец цитаты---]
Сейчас трудно поверить и в такой уровень самостоятельности детей и в такой уровень человечности взрослых.
Кстати, способ распития водки называется "со ствола".
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
Вдруг мы слышим: крик на всю квартиру, а квартира — коммуналка. Ну я сразу поняла, что дело плохо, потому что у Натальи привычка такая все прихватывать, что плохо лежит, чтобы нам с ней на дому было что поесть. И теперь, думаю, попалась. Выскакиваем на кухню, и видим портрет: стоит моя Наталья, а кругом нее визжат соседи и обкручивают ее кухонными полотенцами. А из декольте у Натальи бьет хвостом живая щука. Она как из уборной вышла, заглянула на кухню и заметила там в тазике живую щуку. Она быстро и сунула щучку за пазуху и собиралась домой драпануть: ушицы сварганить. Только она щуку засунула за декольте, щука трепыхаться стала от духоты, или укусила Наталью за бюст груди. В общем, то ли щука, то ли Наталья опрокинули большое количество кухонной посуды, и на грохот соседи сбежались. И обвязывают Наталью кухонным полотенцем, чтобы щука не выскочила из декольте как вещественная улика. А Наталья кричит: это вас, кричит, надо в милицию, поскольку вы, кричит, оставляете на видном месте животное, угрожающее безопасности бюсту женской груди. И когда нас привезли в милицию, я ее поддержала, и мы милиционерам обе понравились и провели там всего одну ночь, а потом нас отпустили. Без щуки. Там и Налитухин был как задержанный. Он, говорили, украденной шапкой торговал на Преображенской толкучке. Но я сделала вид, что с ним не знакома.
Зиновий Зиник. "Перемещённое лицо".
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
"...А приходит, например, одна жиличка, Марья Васильевна Щипцова, в девять часов вечера на кухню и разжигает примус. Она всегда, знаете, об это время разжигает примус. Чай пьет и компрессы ставит. Так приходит она на кухню. Ставит примус перед собой и разжигает. А он, провались совсем, не разжигается.Она думает: «С чего бы он, дьявол, не разжигается? Не закоптел ли, провались совсем!» И берет она в левую руку ежик и хочет чистить. Хочет она чистить, берет в левую руку ежик, а другая жиличка, Дарья Петровна Кобылина, чей ежик, посмотрела, чего взято, и отвечает: — Ежик-то, уважаемая Марья Васильевна, промежду прочим, назад положьте. Щипцова, конечно, вспыхнула от этих слов и отвечает: — Пожалуйста,— отвечает,— подавитесь, Дарья Петровна, своим ежиком. Мне,— говорит,— до вашего ежика дотронуться противно, не то что его в руку взять.Тут, конечно, вспыхнула от этих слов Дарья Петровна Кобылина. Стали они между собой разговаривать. Шум у них поднялся, грохот, треск. Муж, Иван Степаныч Кобылин, чей ежик, на шум является. Здоровый такой мужчина, пузатый даже, но, в свою очередь, нервный.Так является этот Иван Степаныч и говорит: — Я,— говорит,— ну, ровно слон работаю за тридцать два рубля с копейками в кооперации, улыбаюсь,— говорит,— покупателям и колбасу им отвешиваю, и из этого,— говорит,— на трудовые гроши ежики себе покупаю, и нипочем то есть не разрешу постороннему чужому персоналу этими ежиками воспользоваться.Тут снова шум, и дискуссия поднялась вокруг ежика. Все жильцы, конечно, поднаперли в кухню. Хлопочут. Инвалид Гаврилыч тоже является.— Что это, — говорит, — за шум, а драки нету? Тут сразу после этих слов и подтвердилась драка.Началось...." М. Зощенко "Нервные люди" 1924 г.
Геометрическим центром советской коммунальной квартиры был коридор с множеством дверей, ведущий в комнаты и, как правило, заканчивающийся кухней. Но логическим центром была та самая кухня, которая, в геометрическом смысле, пребывала в самой дальней части коммуналки.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
__________________ Я враг нечестью, идолам и сквернам,
Не прятался я в замковых стенах —
Достойно нес доспех на раменах,
Грозя драконам, гидрам и вивернам.
